Перед самой войной Толиного отца перевели служить в город Ворошиловград. Отец был кадровым военным.
До революции он служил в царской армии, перед Гражданской войной перешёл на сторону Красных. Воевал красным командиром, но попал в плен и был расстрелян беляками, однако выжил, вылез из-под трупов, где его и подобрали. Под сердцем остался шрам от пули...
Когда началась война и немцы рвались к Донбассу, Толя с матерью эвакуировались сначала в Воронеж, а потом дальше, в Куйбышевскую область. После освобождения Ворошиловграда, весной 1943 года, они вернулись из эвакуации уже из Куйбышевской области. И Толин отец сразу их нашёл.
Из эвакуации приехали с двумя небольшими узелками, в одном было старое холщовое полотенце, а в другом бутылка с водой, кружка да краюха хлеба.
Когда отец их увидел то у него сердце сжалось не только от радости, но и от того, какими они были худыми и чуть ли не оборванными.
-Господи, что с вами сделала война, -в сердцах сказал он. –Ладно хоть живые, теперь я не дам вас в обиду.
-Толе совсем нечего носить, -сказала его мама.
-Ничего, придумаем что-нибудь, - сказал отец, доставая из рюкзака продукты: тушенку, масло, хлеб, чай, сахар…
При виде этого у мальчика аж голова закружилась
Одеть ему, действительно, было нечего, вся одежка износилась, и отец принёс для него солдатскую форму, он в это время был интендантом. А мама- швея. Она перешила форму на Толю.
-Вот, бравый солдатик, -сказал довольный отец, глядя на сына, одетого во все военное.
Надо сказать, что и Толин старший брат тоже был военный, находился поблизости.
Он, уже в войну, окончил лётное училище и летал, бил фашиста. Толя очень гордился им, и во всем хотел быть похожим на него. Так же драться с фашистами, гнать их с родной земли.
«Я тоже буду воевать», -написал он брату в письме.
На что брат ответил: «Ты еще маленький, тебе надо учиться и набираться сил, успеешь еще навоеваться».
Хотя все надеялись на то, что война скоро кончится, и воевать Толе, рожденному в 1930 году вовсе не придется.
Но они ошибались. Толя был очень целеустремленным мальчиком. Он спал и видел себя только на войне, в боевом самолете, ну или хотя бы в танке или возле большой пушки, с автоматом в руках. Чтобы ни один захватчик, находившийся поблизости от него, не ускользнул.
К тому же время тогда было голодное, а в армии и с продуктами, и с одеждой было намного лучше, об этом знали все.
А что растущие подростки во время войны? Ложились спать и просыпались постоянно голодные, мысль хоть раз наесться досыта никогда не оставляла очень многих детей войны, да и не только детей.
Прошел год после того, как они вернулись из эвакуации. И все это время Толя жил с мыслью попасть на фронт.
Отец в это время уже ушёл дальше на запад. Он частично принимал участие в боях в составе интендантского полка.
Из-за расстрела в Гражданскую имел ограничения по службе. Пуля ведь чудом в сердце не попала... Она так и оставалась у него где –то в легком.
Брат по- прежнему воевал в небе немного севернее отца.
Весной 1944 года, когда солнышко уже начало пригревать, они сидели на завалинке с соседским пацаном Васей, мечтая и делясь впечатлениями о том, как геройски уничтожают в бою врагов. Они были одногодками.
-А что, Васька, поехали на фронт? -сказал вдруг Толя.
-На фронт, а как?
-Как, сядем в поезд да поедем, все поезда идут или туда или оттуда.
-Но ведь нас с поезда ссадят.
-Да не ссадят, прятаться будем или скажем, что едем поближе к своему дому, потерялись.
-Ну, давай. Что бы не попробовать? Я тоже летчиком хочу стать. Колька Фирсов, мой двоюродный брат, рассказывал, у них и форма самая красивая, и летают они на истребителях, а кормят вообще, как королей, даже шоколад и пряники каждый день выдают.
В городе было много военных, в том числе и летчиков, и форма у них, действительно, была красивая: фуражки с голубыми околышами, голубые петлицы, а еще кожаные куртки очень красивые. Ну а Толя к тому же и по фотографиям брата в летной форме знал об этом немало.
-Ну вот, видишь. У меня брат летчик. Найдем его полк и будем с ним вместе воевать, рогожные кулечки с лампасейками в самолете кушать. Он поможет устроиться, -весело добавил Толя, сам не очень веря в свои слова. Он-то помнил, что ему сказал брат по поводу войны на передовой.
Так и решили поступить. Собрали небольшие котомки чисто символические, с кружкой да ложкой, немного картошки положили и отправились в путь –дорогу на войну.
Они не думали о том, что могут погибнуть или получить увечье. Разве могло такое с ними случиться? Они видели себя героями с офицерскими погонами в форме, украшенной орденами и медалями.
На вокзале, долго не думая, сели в первый же поезд, который отправлялся на запад, в сторону фронта, и затерявшись в большой толпе пассажиров, отправились навстречу своим приключениям.
Что могло происходить в это время дома, они тоже не думали. Конечно, родители были в шоке, их начали искать. Но, ищи ветра в поле…
В суматохе войны найти двух ребят в огромном пассажирском потоке… Легче иголку найти на сеновале.
С одного поезда они перебрались в другой, пока первый застрял на одной из станций.
В вагоне, переполненном пассажирами, к ним подошел милиционер, он на пару с солдатом НКВД проходил по составу с проверкой:
-Так, молодые люди, а вы куда направляетесь?
-Домой едем, из эвакуации, отстали от поезда,-ответил Толя.
-А куда?
-Куда? Так на Киевщину, в Белую Церковь.
-Ага, на Киевщину? А поезд-то в Витебск идет? Пошлите-ка со мной, пилигримы.
Все ясно. Арестуют и домой отправят.
-Бежим! -крикнул Толя, и наступая на баулы и сумки пассажиров, чьи-то ноги и галоши, метнулся по вагону.
Милиционер хотел было броситься за ним. Но разве поймаешь мальчишку среди толпы народа в узком вагоне?
А вот Васю он надежно схватил за шиворот рубахи и уже не выпустил из рук пацана.
Так Толя остался один в своем путешествии в сторону линии фронта.
Доев остатки картошки, он на последние имеющиеся в кармане гроши купил себе немного хлеба. И запасы его кончились.
Но в одном из вагонов, в который в очередной раз влез мальчуган, ехавшие на фронт военные накормили его и дали с собой немного продуктов, в том числе и пару банок тушенки. Жить было можно. На этот раз прежде, чем сесть в поезд, он узнал его направление, поезд двигался в сторону Чернигова.
На вопрос, куда он едет, так же ответил, что едет из эвакуации домой, отстал от поезда. Ему поверили. Но поезд все ближе приближался к линии фронта, и на одной из станций он сошел.
Что делать дальше он не знал. Покрутился, походил вокруг составов на станции и увидел один из товарняков, направляющихся в сторону фронта.
Но эшелон был военный и охранялся. Толя подошел к одному из красноармейцев:
-Дядь, возьмите меня с собой, -попросил он.
-Что? Ты что здесь делаешь , мальчик? А ну бегом отсюда.
-Я не мальчик, мне уже четырнадцать лет.
-А ну бегом отсюда! Фролов! Почему у тебя возле твоего поста посторонние ходят? - обратился он к одному из часовых.
-А вот я ему сейчас задам! - с готовностью ответил часовой, показывая тем самым свое рвение к службе и заглаживая этим проявленную невнимательность.
Ничего не осталось, как убраться восвояси. Но мальчишки не были бы мальчишками, если бы не были изобретательны и хитры.
Он пробрался под вагонами к составу с другой стороны, которая тоже охранялась, но часовых было всего два солдата.
Еще при разговоре с красным командиром он присмотрел один из крытых вагонов, слегка приоткрытый, он незаметно юркнул в него и оказался среди большого количества сена с одной стороны и каких-то полных мешков -с другой.
Обстановочка, что надо. И тепло, и мягко, и запах душистый. А главное, что можно спрятаться так, что никто не увидит.
Через некоторое время к вагону подошел солдат, закрыл его наглухо. Стало темно. Но зато через какое-то время состав тронулся, и Толя поехал дальше.
Сквозь щели немного пробивался свет, и хорошо перекусив в темноте, открыв ножом и банку консервов, Толя погрузился в глубокий сон, удобно расположившись на мягком сене.
Проснулся он от шума открывающегося вагона. Когда его открыли, двое красноармейцев с определенной долей удивления уставились на пацана:
-А ты что тут делаешь, воин? – наконец, спросил один из них.
-На фронт еду, уверенно ответил Толя.
Он был в военной форме, но без погон и знаков отличия, хотя возле линии фронта случайных людей уже было мало. Многие добирались в таком виде из штрафных батальонов или госпиталей.
-Интересно, однако, -сказал другой.- А как попал сюда?
-Попросился, чтобы подвезли.
-Ну Фролов… Опять со своей лояльностью и ротозейством постороннего привез. Довозится он у меня до трибунала – сказал красноармеец с широкими лычками на погонах.
- Да ладно, обманул я. Я сам залез, он здесь ни при чем, -стараясь казаться взрослее ответил Толя.
-Ладно, разберемся. Получит он у меня углей для костра. Что ж, вставай, пошли с нами.
II
Толю привели к одному из зданий недалеко от железнодорожной станции.
-Заходи,-сказал старший сержант, пропуская юношу впереди себя.
Толя прошел в помещение.
Это была небольшая комната, стояли два стола, несколько стульев и скамейка у стены.
За одним из столов сидел офицер и что-то писал в тетрадь, за другим находился солдат, рядом стояла радиостанция, он тоже что-то писал.
-Товарищ капитан, разрешите обратиться? – сказал старший сержант
-Чего тебе, Востриков? -ответил капитан.
-Да вот, находился в одном из вагонов прибывшего поезда,-он указал на Толю.
-Да? Кто такой? Как оказался в поезде?
-На фронт ехал, товарищ капитан.
-На фронт? Ух ты. В званиях разбираешься что ли?
-Так точно. У меня отец военный был.
-Был? А где он сейчас?
-Родителей бомбой убило.
-Да? Жаль, конечно. Соболезную. А что, больше никого нет из родственников?
-Есть. Брат старший, но он на фронте. Летчик.
-Как фамилия?
-Михайлов Анатолий Митрофанович.
-Документы есть с собой? Лет сколько?
-Документы в доме сгорели. Пятнадцать лет.
-Пятнадцать говоришь? Ты же несовершеннолетний. Тебе нельзя находиться в действующей армии.
-Так а мне идти больше некуда.
-А откуда ты?
-Из Ворошиловграда.
-Далеко забрался.
-А где мы находимся.
-Узнаешь еще. А брата как зовут? Где воюет?
-Георгий Митрофанович. Летчик. Где сейчас воюет не знаю. А воевал в районе Киева.
-Что ж, Анатолий Митрофанович. У меня и без тебя забот полно. Придется тебя, пожалуй, опять в Ворошиловград отправить
-Ну, дядь, не отправляйте, мне же идти не куда, только в Детский дом.
-Вот, уже и дядя.
-Востриков. Отведи его на кухню. Пусть накормят для начала. Вот еще забота-то. Что с ним делать будем а, Востриков?
-Да парень вроде свойский, брат летчик.
-Свойский-то свойский. Ладно, идите, там посмотрим. Скажи политруку, чтобы беседу ознакомительную провел с ним, выяснил все подробности биографии этого воина. Форма откуда военная?
-Так говорю же. Отец военный был.
-Ладно, свободны.
Когда вышли из помещения на улицу, Толя спросил у сержанта:
-А где мы находимся?
-Станция Припять, юнец.
-Понятно.
Востриков привел Толю на кухню:
-Вот, приказано накормить.
Заведовала ей повариха, довольно молодая женщина.
-Ой, какой малой, ребенок же совсем, -сказала она.-Это откуда пополнение?
-Фролов в вагоне со взрывчаткой привез. Дополнительный комплект, на соломе рядом с мешками обнаружили, -объяснил Востриков.
-Ах ты... Фролова самого еще надо в пионерский лагерь отправить,-заметила женщина-повар.
-Так уж полгода воюет, скоро девятнадцать лет.
-Ай, ребенок еще. А ты что такой худенький? -обратилась он к Толе.
-Я не малой, и не худенький.
-А как зовут?
-Толя.
Она по матерински накормила его так, как он не ел уже, наверное, несколько месяцев.
Выйдя из столовой он расположился в тенечке под березами. Погода стояла жаркая, рядом весело пели соловьи, вокруг сновали озабоченные красноармейцы.
На душе было легко от того, что его путешествие на поездах наконец-то вроде закончилось, и только глубоко в душе давило под ложечкой: «А как же сейчас мама? Что она думает? Ведь обыскалась, наверное. Надо ей срочно письмо написать».
Хотя перед побегом на фронт, он оставил записку, что отправляется к брату в Киев. Но что она давала матери, эта записка?
Так Толя стал красноармейцем. Через пару недель, после каких-то бесед, уговоров и просьб, проверок и нравоучений его зачислили в отдельный саперный батальон воспитанником.
И поплыли военные будни красноармейца, воспитанника Анатолия Митрофановича Михайлова, уроженца города Сталино, 1930 года рождения, а с его слов -1929 –го.
Зачем он прибавил год? Да он и сам толком не знал. Боялся, что из-за малолетнего возраста его отправят назад в тыл, считая что пятнадцать лет, это уже серьезный возраст.
III
Он попал во взвод к Вострикову, опытному солдату, воюющему давно, начиная с Финской, по возрасту он годился Толе в отцы и был, к тому же, старшиной роты. Толя был пареньком смышленым, веселым и озорным, поэтому легко влился в боевой коллектив. Его приняли, как родного в роте.
У большинства дома остались свои дети, и к нему они относились по-отцовски, даже заботились по возможности.
Капитан Волохов, солидный, седоволосый военный, который встретил его по приезде, оказался командиром батальона, был еще и политрук, старший лейтенант Бережной, стройный, подтянутый офицер лет тридцати, и командир взвода, молодой и бесшабашный, разжалованный в лейтенанты за самовольный подрыв немецкого эшелона на мосту, под которым проходила баржа с нашими пленными под охраной эсесовцев, бывший старший лейтенант Соколов и многие, многие другие однополчане.
На кухне заведовала добрая и заботливая тетя Шура, которая к тому же очень вкусно все готовила со своими помощниками на весь батальон.
И только один Фролов, совсем юный красноармеец в длинной не по росту гимнастерке и широченных галифе, который из-за Толи получил большую взбучку и три наряда в не очереди, относился к нему слегка холодно и более официально, чем все остальные. Правда, он ему не сказал, что получил взыскание еще и за то, что при загрузке вагонов поместил оставшиеся мешки с аммоналом в вагон с соломой.
Кстати, в батальоне был и еще один воспитанник, появившийся в подразделении немного раньше, долговязый юноша Юра Дроздов, по возрасту старше на два года.
Парень тоже был не промах и, как мог, старался разнообразить свободные от войны и службы часы. Это он научил Толю развлекаться с запалами от гранат.
Они делали с ним "растяжки" из детонаторов. Пугали медсестричек. Идёт- БАХ! Присядет, подождёт, снова идёт. Снова БАХ! Тогда уже бегом! А вслед: БАХ-БАХ-БАХ!
А довольные пацаны надрывали животы в кустах, пока их однажды не подкараулил Фролов и не пожаловался Вострикову. За что они потом не один день чистили усердно картофель на кухне у тети Шуры.
Надо сказать, что с первых дней нахождения в воюющем подразделении, воспитанники не только развлекались. Их сразу стали обучать профессии саперов. Они изучали основы взрывного искусства, разминирования различных видов мин и снарядов, сертификацию и многое другое, связанное с этой работой. И вскоре под присмотром опытных бойцов ребят стали брать на боевые задания и операции.
Война есть война. И никуда от нее не скроешься, особенно если находишься непосредственно на фронте, хоть и не всегда на передовой.
Но часто приходилось выполнять задания не просто на передовой, а находясь на нейтральной территории или на территории врага.
Однажды Толю вызвал к себе Волохов.
Юра прибежал и сказал:
-Срочно беги в штаб батальона, комбат вызывает!
Толя поспешил к командиру. Войдя в кабинет, увидел там Соколова и Вострикова. Оба стояли с озабоченными лицами.
-А, проходи, боец,- сказал комбат. -Ты-то мне и нужен. Нам необходимо подготовить маршруты. А подобраться к заградительным сооружениям непросто. Нужна твоя помощь. Все простреливается, но есть один участочек, где можно проползти незамеченным, но только такому вот, как ты, пацану. Понимаешь?
-Понимаю, конечно.
-Я бы не послал тебя, но времени у нас нет. Надо срочно работать. Разведаешь, где можно скрытно подобраться к оборонительным заграждениям на нашем участке, покажешь все Соколову.
А после того, как выдвинется группа во главе с Востриковым, будешь координировать ее действия, связываться с нами и сообщать, где какие места готовы. Имей ввиду, не высовываться, делать все максимально скрытно. Возможно, придется работать под систематическим обстрелом. У них там все пристреляно. Все понял?
- Так точно!- ответил Толя.
-Все. Востриков, по месту уточнишь Михайлову задачу.
И в течение оставшегося дня, а потом ночью Толя с группой саперов работал под обстрелом противника, сначала разведав наиболее подходящие места для осуществления подготовки маршрутов, а затем осуществляя связь между группами и офицерами батальона, ползая и бегая по едва прикрытой местности по нейтральной полосе.
Задание было выполнено в срок. Наступление оказалось неожиданным для фашистов и успешным. В результате он был представлен к медали "За боевые заслуги", но не получил ее. На войне очень часто такое бывало.
А время шло. И незаметно Анатолий из четырнадцатилетнего паренька вырос в полноценного воина-красноармейца, хотя конечно еще очень юного и до конца еще не повзрослевшего.
Однажды они с Юрой нашли несколько банок трофейных консервов. Долго не думая, расположились на лужайке и решили их сразу съесть с имеющейся в запасе краюхой хлеба.
Содержимое консервов было белого цвета и напоминало по вкусу куриное мясо. Съели одну банку, вторую, добрались до третьей. А когда и четвертая банка почти закончилась, вдруг обнаружили на дне ее мясистую лягушачью лапку.
Реакция последовала моментальная, отбросив консервную банку, они долго смотрели друг на друга с вытаращенными глазами, закрыв рты руками, пока не пришли в себя от неожиданного трофейного подарка.
-Поели консервов, -сказал Толя.
-А вообще-то вкусные. Я такие никогда раньше не ел, -ответил Юра. И ребята невольно рассмеялись.
Когда пришли в подразделение, то рассказали о консервах Вострикову.
-Эх, молодо-зелено, - рассмеялся тот. Еще и не такое попробуете здесь. Это итальянские консервы, деликатес. А вообще, осторожнее там с поисками трофеев, а то нажретесь чего не попадя. Вам что еды не хватает?
-Да случайно нашли.
-Случайно, случайно. Вот я про то и говорю.
А однажды Толя пошел на очередное задание с Фроловым. Нужно было проверить один из участков железной дороги.
По пути им попалась ручная дрезина, которая стояла на железнодорожной ветке.
Её задние колёса соскочили с рельсов.
-Хочешь покататься? -спросил Фролов.
-Хочу, -с интересом ответил Толя. Ему очень захотелось на ней прокатиться с ветерком.
Вдвоем они взгромоздили дрезину на рельсы. Он влез на нее и покатил, разогнав до большой скорости.
Ехал, с восторгом поглядывая по сторонам, и горланя песни. Погода стояла туманная, было раннее утро. Увлекшись и потеряв ориентиры, он выскочил прямо к немцам...
Надо отдать должное, немцы попались не злые. И весело выкрикивая:
-У русиш киндер зольдат - бах, бах!!! - лишь слегка пугнули его, и долго смеялись, смотря, как он удирал, со всех сил налегая на рычаг.
Вообще, после таких случаев Толя немного грустил и ругал себя, считая что от него на войне больше хлопот, чем помощи.
А Фролов и на этот раз не забыл рассказать о случившемся, только уже не Вострикову, а Бережному.
Бережной вскипел не на шутку, и всыпал по полной программе не только Толе, но и самому Фролову, как старшему. На этот раз им пришлось отрабатывать несколько дней в прачечной.
Среди Толиных знакомых в батальоне был водитель полуторки, Левченко, по кличке Сапака. И дали ему эту кличку за то, что он хоть и был пьяница, но никогда не ругался.
Все свои эмоции выражал словом "сапака".
Сердился на кого-то, ворчал: "У, сапака..." Восторгался: "Во сапака!". Часто был крепко выпивши. Но когда садился за руль, вёл машину ровно, будто и не пьяный. Он учил Толю водить полуторку.
И вот однажды, надо было срочно менять место дислокации. Кинулись, а Сапаки то и нет нигде! Звали, искали...
Но время не ждёт. Посадили Толю за руль, несколько бойцов запрыгнули в кузов и поехали. Толя кое-как, виляя, вёл полуторку.
Когда они проехали несколько километров, по кабине застучали, требуя остановиться. Оказывается, нашёлся Сапака!
Он спал в кузове, под брезентом и на нём сидели три здоровых бойца. На ногах Сапака стоять не мог. Его волоком втащили в кабину и посадили за баранку.
Толя перебрался в кузов. Левченко, как ни в чём не бывало, повёл полуторку. Правда, всю дорогу стонал и кряхтел: "Уууу, сапаки!"
IV
Пройдя Белоруссию, дивизия, в которой служил Анатолий, перешла границу и с боями продвигалась по Польше.
В один из дней он отправился на ближайший польский хутор, чтобы купить там молоко и копченый свиной окорок. Зайдя в дом, в котором уже бывал неоднократно, он вдруг столкнулся с совсем молоденькой девушкой, которая была полуобнаженной и гостей вовсе не ждала. Она вскрикнула от неожиданности, и оба вспыхнули красной краской, застеснявшись.
-Как тебя зовут? -спросил, наконец, Толя, когда девушка пришла в себя и прикрылась большим полотенцем.
-Луцена, ответила девушка.
-А меня Толя. Будем знакомы.
Девушка говорила только по -польски, но будучи уроженцем Донбасса, Толя немного понимал польский язык.
Толина часть на долго остановилась в этом районе, и он при первой же возможности стал навещать свою новую знакомую.
Они были совсем юными, но несмотря на это, очень быстро их дружба переросла в большую любовь.
-Как же я буду здесь без тебя теперь, Толя? -спросила однажды Луцена. Она была очень таинственно красива и печальна в этот момент, светлая коса светилась розовым оттенком в лучах заходящего солнца.
-А ты дождись меня, -ответил он.
-Мне будет очень грустно без тебя. Ты вернешься ко мне?
-Мне тоже, Луцена, ведь я даже не представляю, как я буду жить в разлуке с тобой.
Он не мог спать несколько ночей и , когда пришел в очередной раз, сказал:
-Мы должны расписаться, ведь мы любим друг друга. Я не представляю своей жизни без тебя.
-Луцена бросилась к нему и, обнимая, долго не отпускала от себя.
Они пришли к комбату с просьбой расписать их. Волохов сделал напыщенное лицо и с отеческой важностью после некоторых сомнений и размышлений согласился похлопотать за них перед командиром полка.
Сделать запись в полковом журнале не составило большого труда. И брак Толи с Луценой был официально задокументирован.
После этого организовали небольшое застолье, сдержанно, по фронтовому, но со всеми формальностями, со спиртом в кружках, хорошей закуской и криками «горько».
Длинные тосты никто не произнсил. И даже комбат поздравил их краткой речью:
-Ну, ребятки мои, любви и счастья вам на долгие, долгие годы! - сказал он.
Даже Фролов в этот вечер был как никогда отзывчив и добр по- товарищески поздравил молодых, крепко пожав Толе руку, поцеловав Луцену, и подарил на память трофейный чайный набор.
Так Толя стал на войне еще и семейным человеком в свои пятнадцать с небольшим лет.
И вот, когда наступление нашей армии приобрело стремительный характер, на долю их роты выпал очень ответственный момент, когда нужно было выиграть самый важный в своей жизни бой.
Комдив вызвал командира полка, к которому был прикомандирован их отдельный батальон, и поставил перед ним задачу:
-Силами первой, второй роты 2 батальона полка и первой роты отдельного саперного батальона занять оборону западнее недавно отбитого у фашистов моста через реку Нарев и держать его до последнего, обеспечив тем самым наступление на этом направлении основных сил армии.
Скрытно выдвинулись к исходной позиции на западном берегу реки, окопавшись в двух километрах от моста. Когда оборона была организована, немцы, почувствовав, что на этом направлении будет нанесен главный удар, бросили к нему основные силы.
Разгорелся беспощадный бой. Соколов, который исполнял уже обязанности командира роты, дал указание Вострикову отправить воспитанников во второй эшелон, но он просто не успел этого сделать. Начался массированный обстрел со всех видов артиллерийский орудий.
После этого немецкие передовые части пошли в атаку. Погода стояла по зимнему холодная, январская, приходилось отражать наступление при сильном морозе, часто лежа среди снега и льда. Бой длился несколько часов, казалось, мост не удержать.
Много бойцов полегло в этом бою. Соколов и Востриков старались держать Толю поблизости, Юра находился несколько позади, но и это не могло уберечь их от пуль.
Связь со вторым эшелоном прервалась, на восстановление времени не было, да и все вокруг простреливалось так, что головы не поднять.
-Толя, ползком по лощине переберись на вторую позицию,- сказал Соколов, когда огонь нападающих значительно стих, несколько атак было отбито, - доложи обстановку на рубеже и пусть свяжутся с "Волгой", надо чтобы минометчики открыли огонь, максимально приблизив его к правому флангу. Скажи: основное направление - ориентир три, сломанная береза у фермы, правее 0,60 , прицел...
-Прицел 436,- сказал, лежа на бруствере и не отрываясь от бинокля, молодой парень в обгорелой ватной куртке и в валенках, корректировщик огня от минометной батареи.
-Запомнил?- уточнил ротный, бывший старший лейтенант и бывший артиллерист.
Таким образом, Соколов хотел накрыть правый фланг, где враг предпринял уже несколько попыток обхода.
- Так точно! Есть, доложить обстановку! -ответил Анатолий и бросился выполнять задание.
И вдруг разорвался снаряд, которым накрыло и Вострикова, и Толю, успевшего отбежать к нему от Соколова, и Фролова, который, как обычно, находился возле своего старшины.
Приподнявшись, Востриков увидел распластавшегося на мерзлой земле Анатолия. Он подполз к нему, Толя был без сознания, из уха текла кровь. Фролов был убит наповал.
В это время появился связной от Волохова. Поступила команда скрытно отойти и взорвать мост. Стратегически важный объект не должен был достаться врагу.
Наступление было организовано на другом участке, а мост, который они защищали, был использован, как отвлекающий маневр. Задача была выполнена, но ценой больших потерь.
Толя попал в госпиталь. Он был контужен, лопнула барабанная перепонка в ухе. Еще во время этого боя он прилично отморозил ноги, но все обошлось хорошо, без ампутации.
Из госпиталя вернулся довольно быстро. Как только ухо перестало доставать его сильными болями, он просто сбежал, ночью выкрав свои документы из кабинета главврача.
Вскоре их батальон отправился дальше на Запад. Прошел с боями Польшу, Восточную Пруссию и Померанию, принимал участие в боях за Кенигсберг.
Толя отважно воевал все это время. И за проявленное боевое мастерство и смелость при взятии многих городов был неоднократно награжден грамотами, причем в каждой грамоте указывался не один, а сразу несколько городов.
Он не переставал поддерживать почтовую связь с Луценой, которая в свою очередь старалась писать ему как можно чаще.
Он очень тосковал по ней, так же, как и тосковал, конечно, с первых дней нахождения на фронте по своей маме.
Закончил войну он в Кенигсберге, в звании ефрейтора.
Получил медали "За боевые заслуги" и "За победу над Германией". Был представлен к медали "За взятие города Кенигсберг" и к ордену "Красной звезды" за оборону стратегически важного моста.
Но орден присвоил полковой писарь, а Толе вручили медаль. Медаль "За взятие города Кенигсберга" он тоже не получил.
Он возвращался в часть из госпиталя, уже с медалью. А навстречу - майор Волохов на Виллисе.
-Ну, - говорит, -хвастайся, сынок!
Толя распахнул с гордостью шинель, а там, не орден, а медаль.
Комбат в бешенстве поехал разбираться. Оказалось, писарь решил, что для пацана орден- это слишком... Писарь попал в штрафбат...
Домой вернулся Анатолий героем. С двумя медалями. Ровесники смотрели на него с неподдельным восхищением, да и не только они. А как была рада его мама, это могут понять только матери, которые отправляли своих детей на войну.
Вася, которого поймали в поезде и вернули домой, с нескрываемым удивлением и даже завистью смотрел на возмужавшего друга -воина:
-А ведь и я мог с тобой воевать, если б тоже убежал тогда.
-Не переживай, Вася, -ответил ему Толя, взяв его по -дружески за плечо. Если б ты знал, через что мне пришлось пройти на этой войне. Сколько боевых друзей я потерял. Может, оно и к лучшему, что ты вернулся тогда домой. Видимо, мне было суждено пройти через это, а тебе -нет.
Вскоре после возвращения домой он получил письмо от Луцены, в котором она сообщила, что у него родилась дочь.
Они планировали встретиться и жить в браке. Но этому не суждено было случиться. В силу обстоятельств, они потеряли связь друг с другом.
После войны он поступил в ремесленное училище.
В то время повсюду было много шпаны, в том числе и среди молодежи. В их районе жил местный уголовник из блатных. А Анатолий ходил в гимнастерке и с медалями. Блатного окружала шайка подпевал, свита хулиганов.
Их побаивались. Однажды он подошел к Анатолию и, шепелявя, по блатному сказал:
-Чего нацепил висюльки? Ну-ка шними!-и дернул за медали.
Толя размахнулся и изо всей силы ударил хулигана в лицо. Тот отлетел к стене и долго не мог подняться.
Он жил с родителями в небольшом домике возле железной дороги. Как раз, недалеко от домика был мостик под насыпью, сделанной для стока в староречье Лугани дождевой воды. И вот однажды, когда он возвращался по насыпи поздно домой, именно на этом мостике его встретили трое местных блатных.
Предложили отдать всё ценное. Двое встали по бокам, на железнодорожном полотне, а один впереди. Но не на того напали!
Двое, что были по бокам, полетели вниз с моста, а на третьего Толя навёл губную гармонику, взяв её в руку так, чтобы она напоминала ствол пистолета.
-Всё, братан, всё...- сказал главарь и метнулся от него по шпалам. А Толя пошёл домой, идти там ему было совсем немного.
Что было с теми двумя, он не знал. Но утром там никого не было. Значит, отделались ушибами да синяками.
Анатолий пользовался авторитетом и уважением среди сверстников, и возле него крутились разные люди, некоторые заискивали, кто-то преследовал свои корыстные интересы.
Однажды к нему подошли знакомые ребята с их улицы, были среди них и фронтовики
-Ну что, Толя, есть одно предложение. Мы воевали, а кто не воевали, с куска на кусок перебивались, а кто-то жировал в это время.
В общем, предложили наказать одного из спекулянтов, обворовав его. Толя по простоте душевной, а может, и по глупости, согласился.
Обокрали барыгу, только их взяли вскоре.
Хорошо, что Толя был призывного возраста. Родственники и знакомые постарались, чтобы спасти его от тюрьмы, отправив служить в армию. И он после года, проведенного на войне, отправился служить в армию.
Попал в Воздушно -десантные войска, где достойно отслужил водителем.
После армии женился в Ворошиловграде, у него родились сын, который не так давно и рассказал мне эту историю, а через несколько лет- дочь. Он мечтал с ними съездить в Польшу, познакомить их с сестрой. Но и этому не суждено было сбыться в Толиной судьбе.
Война, эвакуация, фронт не позволили ему вовремя получить образование в школе. Пятый - седьмой классы он окончил, когда учился в ремесленном училище, а восьмой - уже в начале шестидесятых, работая и обучаясь в вечерней школе.
Он стал хорошим электриком, трудился на одном из заводов Ворошиловграда, а ныне -Луганска, многие годы был депутатом городского совета.
Умер Анатолий Митрофанович Михайлов 12 мая 1976 года, через три дня после Дня Победы, от кровоизлияния в мозг, сказались последствия контузии, едва получив медаль "30 лет Победы". Ему задержали, ведь его год не воевал...
Он не дожил до своего сорок шестого дня рождения всего четыре дня. При похоронах рядом на кладбище погребали солдата, погибшего в армии. Был почётный караул. Когда командир увидел медали Анатолия Митрофановича на красной подушечке, то скомандовал:
-Шеренга! На пра-во! Семь шагов вперед шагом марш! На ле-во!
Шеренга солдат по его приказу встала между двумя новыми могилами, как раз посередине:
-Залпом... огонь!
Грянул залп из автоматов и в это время пошёл ласковый майский дождик....
Юрий Орлов;
соавтор: Василий Михайлов.