ЧАСТЬ I
Лекарь
1
В неформальном кругу общества его прозвали Лекарем. Это прозвище прицепилось к нему, приросло с корнем. Долго он не понимал его значения: с чего бы это ему быть Лекарем? Но все его немногочисленные знакомые находили в нём глубокий ассоциативный смысл, и именно эта ассоциативность помогла столь непонятному прозвищу крепко прилепиться к его образу. Уже гораздо позже он связал его с собой, а может, просто привык.
- Андрей, выброси мусор - со вчерашнего вечера тебя дожидается!
И в самом деле, его зовут Андреем. Он уже начал забывать это имя. Лишь постоянные напоминания родителей не дают стереться ему из памяти.
Лекарь прошёл на кухню. Немытая посуда в раковине и россыпь крошек на столе открылись угрюмой реальностью быта его взору в это раннее декабрьское утро. Неприятное и ненавистное ему зрелище.
Он подошёл к ведру, которое, по выражению матери, с вечера дожидалось его. Обычное мусорное ведро. Постояв с минуту размышляя над обычностью ведра, Лекарь взял его в руки, принюхался и утвердительно кивнул головой - нет, ничего особенного, даже мусор, как обычно, с неприятно озлобленным запахом.
Вернувшись из недолгого путешествия к мусоропроводу, он прошёл в свою комнату и снова лёг на кровать.
Было семь часов утра, но жизнь в его мире уже кипела.
Как обычно, проснувшись в шестом часу, он долго лежал в тишине, вспоминая сны и ночные фантазии. Потом вставал, принимал холодный душ и шёл на школьный стадион, который находился буквально в двух шагах от его дома. Не обращая внимания на погоду, он принимался бегать.
Бег ему был необходим. Изначально - для самоутверждения. Он был астматиком и бег ему был противопоказан, вернее, не противопоказан, но затруднителен с его больными лёгкими. "Пожалуйста, бегай, если сможешь. Возможно, это будет тебе даже на пользу…" – так обычно ему отвечали врачи. И, действительно, первое время было очень сложно. Почти невозможно. Двести, триста метров лёгкого бега давались неимоверными усилиями. После второго круга голова начинала кружиться, лёгкие переставали справляться со своими прямыми обязанностями и тренировка, как правило, на этом заканчивалась.
Долго Лекарь не мог сдвинуться с мёртвой точки - преодолеть барьер в три круга, но судьба Гёте вдохновляла. Вера в свои собственные силы и невероятная воля к достижению цели мало-помалу начали сдвигать его в нужном направлении. Каждый день Лекарь боролся с расстоянием, насиловал и истязал свой организм, задыхаясь, пробегал сначала круг, потом другой. Иногда ему хотелось остановиться, дать небольшую передышку сердцу, которое готово было выпрыгнуть из груди, сделай он ещё хоть шаг, но он бежал. Намечая пробежать четыре круга, он пробегал их все, что бы ни случилось, как бы сильно не хотелось остановиться. Он пробегал всё до последнего метра и, сердце не выпрыгивало, лёгкие работали с перебоями, но перекачивали воздух, извлекая из него живительный кислород. Через несколько месяцев изнурительных тренировок, организм начал привыкать к постоянным нагрузкам, а через год он полностью смирился с ними и покорился воле Лекаря.
Когда стало возможным без особых усилий справляться с двумя, тремя километрами, бег для него преобразился в иную необходимость. Если раньше бег был нужен исключительно для самоутверждения, для подавления и подчинения тела воле, то теперь он стал средством, позволяющим сбросить с себя груз накопившихся эмоций. Когда организму была задана задача по преодолению расстояния, можно было, отдав тело на волю рефлексам, погрузиться в океан размышлений, либо ни о чём не думать и просто быть, ощущая свободу мысли от мира или свою собственную свободу от каких бы то ни было мыслей. Лекарь быстро привык к этой свободе. Бег стал для него единственным пока состоянием, в котором он мог наслаждаться своей независимостью, в котором он мог ощущать себя Человеком.