Торгует Лондон щепетильный
Своей продукцией текстильной.
Что пожелал лукавый ум,
Везут в Черкизовский и в ГУМ.
Во времена, когда луддиты
Ломали ткацкие станки,
Уже придумали кредиты
Для водки, сала и муки.
И вместо евро и рубля,
На бирже и в универмаге,
В расчёте были векселя,
А также, ценные бумаги.
А в дни войны служил ленд-лиз
Залогом будущей победы.
И, не беря шенгенских виз,
Шли на врага отцы и деды.
Освобождая города,
Шли в бой войска второго фронта,
Когда была одна беда
От Ливерпуля до Торонто.
И вспоминаем, как мираж,
Дивясь их воинскому духу,
Когда они через Ламанш
Шли по воде, аки посуху.
И, не торгуясь до полушки,
Они, конвоями PQ,
Возили в Мурманск танки, пушки
И самолёты, и муку.
Пройдя сквозь строй подводных лодок,
Кому как было суждено.
И знали из военных сводок,
Кто не дошёл, уйдя на дно.
И мрачно волны среди льдов
Тела матросские качали.
И чайки, будто стаи вдов,
Над бескозырками кричали.
И за родимую сторонку
Солдат, Отечеству слуга,
Под иностранную тушенку
Бил ненавистного врага.
Мы в той войне не торговались
Из-за чинов или наград.
И было русское «товарищ»
Сродни английскому «камрад»
Тома, о тех, кто был в окопах,
Давно переданы в музей,
Но грозен меч ракетных кнопок
Несостоявшихся друзей.
И повторяем непременно
Тем, кто забыл, который час,
О том, что бьют часы Биг Бена,
Долготерпению учась.