Будто я в спальне, на своей кровати, и Павлик, почти такой, каким он был в последнее время (только рука подвижна и нога) ложится рядом со мной и говорит, имея в виду, что мы уже «старенькие», успокаивая меня: «Ну, и что, мы будем с тобой обнимать друг друга, нам будет хорошо вдвоём».
Мы чувствуем тепло и нежность и в нём, в Паше, просыпается молодой задор. Тогда он с кровати встаёт, обещая и давая мне задание: «Ты меня подожди. Я сейчас приду». Я верю ему безоговорочно и сейчас – он меня (равно как и других) никогда не обманывал. Постигнув, наконец, его душу, я больше не буду сомневаться в его чувствах. Лучше вспомнить, что он называл меня «любимой». То, что сказано им – не подвергается сомнению. Так говорит сын.
Но у сна было продолжение.
Мы с Пашей оказались в центре соц. защиты. У работницы этой уважаемой организации мы ищем сочувствия, рассказывая ей, что нам приходится жить, якобы, в одной комнате с моей мамой. Это очень неудобно.
Хотя соц. защита нас прямо не осуждает, но она всё же на стороне стариков, а Паша, хоть и не совсем здоров, но относительно молод. Она пытается привести какие-то мягкие доказательства в пользу пожилых. В общем, нас пытаются убедить смириться с создавшимся положением.