Туманный луч холодного утра,
Скользнул по окнам брошенной церквушки,
Там оживил на стенах образа,
И облик сгорбленной и плачущей старушки.
Колени режут битые осколки,
А руки тянутся в моление к кресту,
И лик Святой, ей взглядом вторит колким,
А плач старушки слышен за версту.
И тишина в прерывистом рыданье,
Рвёт душу вечного когда-то звонаря...
И даже пламя плачет от страданья,
Свечой оплавленной седого фонаря.
Здесь всё живое - даже тень прозрачна,
Но дух остался прежнего бытья,
И силой призрачной, такой на вид невзрачной,
Даёт глоток священного питья.
Питья любви и жизненных страданий,
Потерь ушедших в вечность навсегда…
Приблизил миг, её исповеданий,
И ожиданье вечного суда…