Их личных встреч был счёт коротким,
Как жизнь, как прерванный полёт...
О чём там спорили в Нью-Йорке
Они – кто ныне разберёт?
Приятель общий свёл случайно,
За совесть спор был, не за страх...
Всё остальное – просто тайна,
В иных лишь явная мирах –
Теперь, когда осело время,
Как пыль на лаврах у гробниц...
И всё, что есть по этой теме, –
Воспоминанья, мел страниц...
Бурлила шумная планета,
Забыв про тишь... Как Гамаюн,
Поэт признал в другом Поэта –
Без рёва, без надрыва струн.
А тот летел к нему, как к богу,
Пророк в отечестве своём,
И в одинокую берлогу
Ворвался хриплый баритон.
Жестикулирует Иосиф,
Красноречивый, как всегда...
Владимир, робость всю отбросив,
Стоит на равных, как звезда...
Упрямый он, но не упёртый, –
И надо ль долго объяснять,
Что на кассетах полустёртых
Хрипит, ожив, его тетрадь?
Что голос – рупор для поэта,
Чей нерв и звук идёт с пера,
Как с самописца, – и об этом –
Стук из-под пятого ребра?
Что в струн надрывности, хоть тресни,
Но есть – клокочущий восторг,
А декламация – не песня,
Пусть гениальна на все сто?
И что Высоцкий – без гитары?
Поэт! – провозгласил Поэт, –
И точка. С Бродским спорить, даром
Слетав с Мариной в Новый Свет?
А может, вовсе про другое
Шёл оживлённый разговор?
Об этом знают – только двое,
Кто не расскажет ничего...
Дискуссии-водоворота
На снимок лишь легла печать,
И мел страниц в придачу к фото
Навряд ли сможет что сказать.
16 октября 2017