Не всё, что мир, явилось идеалом.
Не все, кто жив, любили без ума.
И тот, кто с нами был под одеялом,
Не всякий раз остался до утра.
Иной был груб, заносчив, безрассуден.
Другой смотрелся в звёздный потолок,
Ища себя в пылу возникших судеб,
Что в полночь Бог под куполом зажёг.
Но каждый день разинутое око
Бросало луч сквозь пасмурные сны.
И долгий путь, что длился одиноко,
Мгновенно добирался до весны.
Журчанье рек и щебет птичьей стаи
Сливались в оды горным королям.
Доспех играл чешуйками из стали,
Хвалебный глас вознёсся по церквам.
А к гвалту лет примешивалась осень,
Выл тёплый ветр, рвал сети паутин.
И в безответном к Господу вопросе
Средь нас был всяк свободен и один.
Лелея грёзы в безднах человечьих,
В плену горящих обожаньем рук,
Мы получали лучшие увечья
От тех, кто брат нам и сердечный друг.
Грозя зимой, вселенской дрёмой неба,
Взор приковав к бессчётным лепесткам
Искристого танцующего снега,
Брели в пустынях белого песка...
Повтором вех глагол пустого эха
Взывал к другим и медленно стихал.
Шум бытия плыл радиопомехой,
Рождая строки нового стиха...
Трагизм безмолвий лился в микрокосмы,
И Космос заменял родную твердь,
Где так легко ответить на вопросы...
Где так нестрашно жить и умереть...