Я приходила к докторам и умоляла: «излечите!»
Они мне: «детка, старый шрам, мы не поможем вам, простите», – да и глядят сквозь толщи линз, и называют симулянткой – давно ведь зажил, не болит…
Мне остаётся только клясться себе самой и всем богам, что выдержу и не сломаюсь, что позабуду, как ты лгал, и как снега ложились в мае, как поезд нёс меня на юг в прокуренном насквозь вагоне, как рельсы замыкались в круг.
Так трудно это всё не помнить, когда страдаешь мерзлотой, а полюс воткнут прямо в сердце. Я, может, стала бы святой [а дух мой, ранами истерзан, нашёл бы, наконец, покой среди друзей и пыльных книжек], покончив навсегда с собой, с тобой покончить раз не вышло.