Я бродила во снах по заброшенным улицам Монреаля,
Представляла себя той актрисой с замыленых кинопленок:
Холодный оттенок кожи,осанка и хмурые брови – стальная;
За платьем в горошек,наивной улыбкой,румянцем – ребенок
Держала в руках граненный стакан пресловутого виски,
Растворялась в пороках, пыталась забыться в угаре пьяном,
Была далеко, но туманный рассудок пускал запредельно близко –
Просыпалась на утро от тошных объятий еще одного «Дориана»
С улыбкой бросала,как мяч,угнетенное болью сердце,
(Если помнишь, ты отдал его лежащим в коробке «хлам»)
Каждый вечер ее находили лишь те, кто хотел побыстрее раздеться,
И она, если честно, до жути боялась привыкнуть к чужим рукам
Повторяется кадр за кадром, сменяясь обрывками старой песни,
Исчезают следы, раздается финальный звон, персонажи застыли
«История о том, как мы с Лорель клялись всю жизнь быть вместе»
Хранится теперь в кинопленке под слоем устойчивой пыли.