Пёс вокруг усадьбы бродит – угловатый, дикий, чёрный,
то сливается с туманом, то глядит из темноты.
Он следов не оставляет, хоть и движется проворно –
не помял ещё ни разу ни сугробы, ни цветы.
Этот странный пёс безмолвный кажется игрою света,
тихо он круги сужает каждый день и каждый час –
то в дыму метели виден остроухим силуэтом,
то в пруду среди кувшинок отразится жёлтый глаз.
Он мелькает где-то рядом, не бросается, не лает,
но упорен и уверен – и яснее каждый раз,
что упрямо, неотрывно он за нами наблюдает
и всегда сосредоточен исключительно на нас.
Ощущение – как будто на стекле лежишь предметном,
и грехи твои считает Некто, глядя в микроскоп.
Безопаснее и легче серым стать и незаметным,
слиться с фоном, потеряться словно маленький микроб.
И всё чаще замираем мы, забыв, что шли куда-то,
чаще чувствуем мурашки на плечах и по спине.
Что узнал о нас бесстрастный и холодный наблюдатель,
если мы себя и сами понимаем не вполне?
Мы ослепли и оглохли, как обмотанные ватой.
Тихо в доме. Замирает на губах весёлый смех.
Чёрный пёс подходит ближе. Неотступный соглядатай
не грозит, не нападает – лишь рассматривает всех.
Жизнь под лупой. Ощущенье, что исчислен ты и взвешен,
что конец тебе положен и известен результат.
Словно соль в воде горячей, растворен ты и размешан.
Ты еще не уничтожен – только пойман и распят.