Нош в ми
Аромат на жасмин и сандал—
хайде малко домашна екзотика,
щом назрява пореден скандал
между теб и животеца.
(Под шотландската вълна, отдолу,
ти си гол, примитивен, невеж,
и ти идва да станеш от стола,
да запалиш цигара и свещ.)
Припращява полека свещта,
по домашному сенките шетат из стаята,
ти се ровиш из стари неща,
я били, я така и нестанали.
Разни дипломи, снимки, писма и паспорт,
ми минорни овали валят... И се сещаш
за оная, която през твоя живот
си премина— така и недосрещната.
Скъпи мой Менделсон, ти си ми като брат,
може би по-добре си я спомняш?
Или е проникнала в целия свят
ми минорна мегаентропия?
И лежиш в отлежалите тежки води,
ми минорен, разкиснат, без сили,
и не знаеш билото преди
бе ли всъщност или сега го измисли.
Разточителна нощ в ми минор...
Слушаш музика, мрат часове неброени
и кого баламосваш с вселенски простор,
щом и сенките даже са тленни?
Никое време е, никое, никое, никое...
Падат минутите покрай теб— по очи.
Ти се тъпчеш с успокоителни
и мълчиш.
Георги Рупчев
Ночь в ми
Назревает дежурный скандал
меж тобой и житухою. Вас
не помирят жасмин и сандал:
бесполезна экзотика масс.
(Под шотландскою шерстью ты гол,
примитивный невежа, дикарь.
Сигарета в губах. Стул и стол.
Не дублонами ломится ларь.)
Треск свечи да волненье теней
оживляют квартирный уют.
Ты в архиве зарылся по ней,
остальное дай бог отпоют.
Письма, фото: кладбище бумаг
в ми миноре. Дипломы ещё.
Некто, выждав положенный лаг,
вызывает тебя на зачёт.
Энтропию цветов и фаты
убивая до звёздных огней,
Мендельсон дорогой , хоть бы ты
оживил полупамять о ней!
В ванну ляг освежить естество
в ми-миноре: раскисший без сил,
сам не знаешь, придумал чего
из того, чем на деле не был.
Ночь под музыку шик... Ты кого
вздумал за нос? «Вселенский простор...»
Тает твой стеариновый ствол,
тень твоя с тьмой в гляделки на спор.
Время икс, игрек, зет, стоп и тишь...
Ты по горло им... чем заедал?
Жмурясь намертво, даром молчишь:
люминал.
перевод с болгарского Терджимана Кырымлы