Баллада о Божьем Граде

Николай Чеботарёв

1
По карнизу над морем пришёл я в загадочный край,
Где рыбацкие лодки; где с куцых полей урожай
Убирают серпами крестьянки в нестройном строю;
Где живёт человечество, выжив случайно в раю.

«Вы имели в виду тех, кто выжил, конечно, в аду?»
«К сожалению, ада совсем не имел я в виду».
Летописец, будь честным и смыслами слов не играй!
В двадцать первом – увы! – человечеством создан был рай.

Я спустился с небес на заоблачный узкий карниз.
С моря дул мне в лицо невесомый чарующий бриз.
Над могучим простором  светИло  летело в зенит,
И сверкающий город притягивал взгляд, как магнит.

По ухоженной тропке меж розовых стройных кустов
Я шагал в восхищении, к встречам чудесным готов.
Взгляд поспешно ловил на ходу то колонну, то фриз;
То нетрезвого бога – смеющейся  Силы каприз!..

Я шагал и смотрел…   но тревога гнездилась в душе:
«Где же люди?» – спросил я. – «Они не живут здесь уже».
«Если нет здесь людей, кто со мною сейчас говорит?»
«Справедливый вопрос! Говорит Механический Гид».

«Почему же покинули люди сей сказочный Град?»
«Не покинули. Умерли. Роботы так говорят».
Что ж, выходит, «во имя… во благо…» – всего лишь клише,
И тревога моя не напрасно гнездилась в душе?

И ответил мне Гид, словно мысли мои прочитал,
Человеческим голосом – тихо, почти прошептал:
«Всё – для них… А они – это ж надо такое посметь! –
«Жизнь бессмысленна. Цель человечества – смерть!»

Я вернулся к карнизу, где море плескалось у скал.
Но навязчивый шёпот преследовал, не отпускал:
«Всё – для них!.. Мне такое понять   –    не  суметь!
«Жизнь бессмысленна! Цель человечества – смерть».
2
Я вернулся к карнизу. В висках моих бился вопрос:
«Как же так – без войны; без болезней и прочих угроз?..
Что такого стряслось, что ну просто ложись-помирай?
«Всё для блага» – ведь, в принципе,  это же, в общем-то, рай!»

Поднимаясь опять на заоблачный свой перевал,
Я о райских садах, о прекрасных дворцах горевал;
О машинах для жизни, утративших жизненный смысл…
Неожиданный ливень едва меня в пропасть не смыл!

Опасаясь упасть, я держался за выступы скал.
Дождь, примчавшийся с моря, нещадно меня полоскал.
Солнце жгло. Незаметно закончился день-чудодей.
Поздним вечером встретил в долине я первых людей!


Я сидел у костра и готовил свой скудный обед.
«Божий Град опустел, – размышлял я, – не вследствие бед!»
Я сказал это вслух, раздражённый бессильем ума.
«Он изжил сам себя!» – мне внезапно ответила тьма.

От кустов отделился мужчина в одежде из шкур.
«Эй, – сказал он кому-то, – найди-ка для гостя шампур!»
Темнота, не переча, ответила: «Ладно, сейчас!..»
«Вы, похоже, нездешний – иначе я знал бы про Вас!»

Появился шампур; и горячее мясо; и хлеб.
Круг луны на востоке расплылся и будто ослеп.
Пахло резким и свежим от стеблей нарезанных трав.
«Завтра будет туман!..»
Темнота подтвердила: «Ты прав!»

«Спать мы будем в землянке – тут рядом на взгорке она.
Но пока, мне сдаётся, Вам, право, совсем не до сна!
Что ж, – откуда б Вы ни были, –  если Вас мучит вопрос,
Я могу дать ответ: я  ведь сам в этом городе рос!..

Он надолго замолк… Я подбросил в костёр сушняка.
В лунном свете блестела, играя волнами, река,
Что впадала в залив; выползал из распадка туман…
Собеседник вздохнул – и  ответ, наконец-то, был дан!
3
«О, свобода, – коварное, жадное слово,
Ослепившее  разум  собой  навсегда!..
Мы к тебе оказались совсем не готовы,
Потеряв принужденье труда!

Впрочем, всё это – пафос и боль пораженья!
Нас осталось немного – ушедших назад
На века – чтобы выбрать иное решенье,
Не ведущее в «Божий Град»…

Предъявив несвободе постыдные вины
И прогрессу бездумно «осанну» трубя,
Мы, ослепшие, труд предложили машинам,
Смысла жизни лишая себя!

Заработал жестокий  «мотор» деградаций.
Жизнь в «раю» оказалась постылей, чем смерть.
Даже дети – и те перестали рождаться 
(это тоже ведь надо уметь!..).

Так свобода тюрьмой оказалась на деле.
Вне труда стал бессмысленным жизненный срок.
Поп, поэт и философ согласно воспели
Ощущенье конца дорог…

Этот морок  клубился всё гуще и гуще!..
…Мы ушли – те, в ком жизнь оставалась живой.
За горой, за рекой, к океану бегущей,
Дал Господь нам душевный покой».


Вновь  – молчание… Тот, кто играл с нами в прятки,
По отцовскому знаку сидел у костра.
«Этот – старший! Другие поменьше ребятки!..
Будем спать. Нам двоим – на охоту с утра».
4
По карнизу над морем пришёл я в загадочный край,
Где горели рассветы; где зрел на полях урожай…
Уходя в поднебесье, я глянул невольно назад.
Там – ненужный и сирый – сверкал на холме Божий Град…

10.2017.