***
Я не люблю ни еврейских, ни русских домов*,
А об иных никогда ничего не узнаю,
Не доводилось лежать на коврах шамаханских шатров,
В Аргоса медном чертоге дождём золотым не брюхатил Данаю.
Помню запутанный мир ленинградских колодцев-дворов,
Старых подъездов обшарпанность, даже убогость,
Страх почтальонов, усталость и жуть докторов,
Местных подростков безжалостность, злобу, жестокость,
Затхлость подъездов, пропахших мочой на века,
Жертвенный скрежет и лязг довоенного лифта,
Тусклую лампочку где-то поблизости от потолка,
Отблеск латунных табличек на старых дверях
с чёткими буквами витиеватого шрифта.
Я бывал в коммуналках московских, набитых, как соты, жильцами, –
В Сивцевом Вражке у тётки, с трудом доживавшей свой век,
И на Смоленской в высотке, где кухня пропахла прокисшими щами,
Где ютились шестнадцать переживших ГУЛАГ бравших Зимний калек.
Там, на Смоленской, в набитом жратвой гастрономе,
По дороге в голодную, как всё Поволжье, Казань,
Мы с отцом брали штурмом прилавки, оттеснив мужика
в галифе, портупее и хроме,
Пасть разинув оравшего: «Понаехала тут из провинции всякая срань!»
Да, я встречал вот таких самозваных политэкономов,
Почитавших живущих в провинции просто дерьмом.
Что им Псков, что Рязань, что Воронеж, что Волхов! –
Им ли знать, что в провинции тоже живут, почитают свой дом.
На Руси тех домов повидал я немало –
И в глухих деревнях, и в купеческих скованных сном городках,
Видел крыши с коньком, изразцовые печи, а на кухне –
плиту с поддувалом,
Соленья на зиму в холодных, обшитых досками сенях.
Кто в них жил – в тех домах? Впрочем, это неважно…
Разметало по свету, унесло октябрём из родного гнезда.
И несутся по миру, гудя заунывно, протяжно,
Поезда, поезда, поезда, поезда, поезда…
*) Строка из стихотворения Аллы Шараповой.
22.10.17