XI
Между тем, проведав часом,
Что мохевец снова тут,
Пожелал Батал с Зурабом
Обсудить всё как-нибудь.
Пригласил его на чай он:
Всё ж, соседи, как ни как.
И, при этом, осторожен:
Не обидеть бы никак.
То Зураб Бежиташвили,
С кем соседствуя давно,
Тут гIалгIай(1), грузины жили,
Деля горе и добро.
Появлялись осетины
Беглецами в их село.
Но, пожив немного с ними,
Убывали всё равно.
Так жило, веками в мире
Их предгорное село.
Но судьбы лихие вихри
Попадали и в него.
И Кавказская дорога(2)
Обложила вдоль его,
И Дарьяльского порога
Бдить покой ему дано.
Потому – что верно – в силе
Меж балтинцами родство,
И в своём укромном мире
Уживаются давно.
Оттого Батал затеял
И с Зурабом чайинство(3),
Чтобы этим тот развеял
Мысли за их сватовство.
Батал:
«Мы, Зураб, с тобой ведь дружим
Аж с младенчества. Теперь
Нам разлад совсем не нужен,
В мою искренность поверь.
Вас с Этери уважаю.
Отношения ценю.
Но, при этом, осуждаю,
Что втянули дочь мою
В те несбыточные цели –
О женитьбе говорю.
Хотя, может, мысль имели
Порешить всё по добру.
Ваш племянник из Мохеви
Не отступен день и ночь.
Не к нутру эти порывы:
Изгоните его прочь.
Невозможно с ним родниться.
И причина того в том,
Что мулла не согласится
Обвенчать их тут вдвоём.
То – препятствие в каноне:
С иноверцем в браке жить,
Ты ведь знаешь, мусульмане
Не согласны разрешить.
Без венчания, по воле,
И подавно им не быть.
Это – блуд. А значит, в сраме
Им до дней последних слыть.
Если дети народятся,
Их приблудными корить
Будет каждый, и стараться,
Как возможно, ущемить.
Только в этом вся преграда,
Чтобы им не разрешить
Стать супругами, как надо,
И в семейном ладе жить».
Зураб:
«Я, Батал, всё понимаю.
По-соседству ведь живём.
Но, притом, не порицаю
Тех, кто жить хотят вдвоём.
У меня иное мненье
О запретах и о том,
Чтоб принудить быть в томленье,
А не в счастии своём.
Понимаю, мусульмане
Не приемлют такой брак.
Но, поверь, и христиане
Рассуждают точно так.
Тем не менее, мы знаем,
Что в супружестве живут,
И довольны ведь, признаем,
Преступившие тот путь.
Ну а коли уж считаешь,
Что и нам не по пути,
Мы поступим, как ты скажешь,
Даб в вражду не перейти.
Шалва же – не мне племянник,
А Этери он родня.
Я скажу ей, чтобы мальчик
Не позорился тут зря».
Батал:
«Да, конечно, есть примеры,
О которых говоришь.
Это те, в ком мало веры.
И, надеюсь, мне простишь,
Что так прямо заявляю
И бестактно говорю.
Хоть я их не одобряю,
Но, притом и не корю.
Каждый волен быть собою
И устраивать судьбу.
Но… Затем предупреждаю,
Что убью я дочь свою,
Коль решится на измену
И нарушит мой запрет.
И раздумывать не стану.
Вот таков отца обет».
Зураб:
«Что ж, Батал, роптать не стану.
Твоё право – ты отец.
Но, по-прежнему считаю,
Что не прав ты, не мудрец.
Вера – бремя ведь такое…
В нём у каждого свой путь.
И для всех оно святое,
Чтоб к иному не примкнуть.
Если дело лишь за этим,
Я могу тебя понять,
Хотя пред Престолом Высшим
Каждый должен сам стоять.
У меня в семье два сына
И одна дочь – Мариам.
Все мои они – грузина,
Но своё согласье дам,
Лишь бы счастливо им было –
С Магометом иль с Христом,
Спешно горе обходило,
Забывая где их дом.
А твоё мировозренье
Я не стану осуждать,
Приводить иное мненье
И в иное убеждать.
Ты – старейшина в селенье
И полно в тебе ума.
Велико и уваженье,
Что возвысило тебя.
Но и всё же сожаленье
Вызвал нынче у меня,
Столь надменное желанье
Мне в лицо произнеся.
Может, дело и не столько,
Что Шалва христианин?
Может, говоришь ты скользко,
Оттого что он грузин?».
Батал:
«Я клянусь вот этим хлебом,
Что с тобой мы тут едим:
Нет иной причины в этом.
Кроме той, что говорим.
И тебя прошу поверить:
Не за то, что он грузин
Не желаю его видеть.
Просто, он – христианин.
В том причина злобно словить,
И семью мою корить.
Кто ж людей в том остановит?
Как с позором дальше жить?
Вы, грузины, – христиане.
В своей вере вы сильны.
Ингуши же – мусульмане,
Фанатичны и они».
Зураб:
«Ну, Батал, раз всё решили,
Мне пора уже идти.
Разговор тем завершили,
Что не сходятся пути
Тех, кого мы разлучили,
На страданье обрекли,
И себя тем потешили,
Что несчастливы они.
Сыну старшему, Мерабу,
Я заданье поручу:
Чтобы убедил он Шалву.
И Этери подключу.
Ну а если станет мало
И они не убедят,
То и сам, чтоб повлияло,
Найду тех, кто устыдят».
Батал:
«Гоги, младший твой сынишка,
Слышал, что гонцом у них».
Зураб:
«Он послушный лишь мальчишка.
И теперь оставит их».
Батал:
«Выпьем чая мы по новой.
Этот уж совсем остыл.
А то я сочту, с обидой
Ты порог мой преступил».
Выпив чая полной чаши,
Для приличья чуть пождав,
Зураб вышел подуставший
И к себе ушёл стремглав.
----------------
(1) ГIалгIай - самоназвание ингушей.
(2) Имеется в виду Военно-Грузинская дорога, проходящая вдоль селения Балта.
(3) Неологизм автора, имея в виду чаепитие.