В глухом краю (он стал глухим невольно)
Моя Россия – это твой удел –
Увидел я немую колокольню,
И колокол набатный разглядел.
Не спрашивайте, где, иначе
(Душа моя скорбит и плачет)
Лихие люди – их не перечесть,
Слетятся, потерявши стыд и честь;
Они готовы разорить и Божий дом,
И колокол пустить в металлолом,
Чтоб заработать жалкие гроши,
Для пропитанья тела – не души...
Вокруг кирпич с осыпавшихся стенок,
Звериные следы, заросшие травой,
На дряхлой лестнице лишь несколько ступенек,
А наверху немолчный ветра вой.
Я молод был, сплелись и свет и тени,
Я жаждал говорить не с Богом, так с людьми,
К тому же, лестницы уставшие ступени,
Как бы молили: «Вече подними!»
Я лез наверх – нет, я не колебался:
К смертельным рискам я уже привык.
Ступени ссыпались, как только я взобрался,
Но, глянув вверх, я горестно поник.
Мы зря порой наверх, рискуя, лезем:
Был колокол мой пуст, и бесполезен –
Он мог лишь с ветром толком говорить –
Дрожать, стонать, метаться, плакать, выть.
Когда-то и сюда набата враг проник,
И с корнем вырвал яростный язык.
Тогда и люди разбежались кто куда:
Их колокол молчал, когда к ним шла беда.
Нет, разум мой не помутился,
Не помню, как, но все же я спустился.
Судьба, спасибо ей, явила милость.
Смерть, верно, где-то отдыхала и молилась.
Я сел на камень – их у нас богато –
Своей земли не худший из «зека»:
Один лишь раз я возжелал набата,
Но колокол мой был – без языка.
2006-2017