I
Солнце яркими лучами
Осветило древний край.
Жар полдневный над горами –
Хоть к Всевышнему взывай.
Не ласкает тут ветрами
Лес, распластанный дугой,
Не поится он ручьями –
Иссушил их летний зной.
Лишь орёл, взмахнув крылами,
Вознесётся над Балтой(1).
Но и он, пройдясь кругами,
Вскоре бросится долой.
Только редко за холмами
Слышен чей-то слабый вой,
Да плетётся меж домами
Скот – на стылый водопой.
Горцы брезгуют трудами,
Каждый – будто, сам не свой.
В рань встают они, утрами,
Даб успеть – за час другой –
Вмиг управиться делами
И укрыться на покой,
Чтоб закатными лучами
Наверстать тот день с лихвой.
Но не все пасуют сами
Устоявшейся жарой:
Ребятня, сбиваясь в стаи,
В бой встревает меж собой.
Споры жарче меж дружками,
Чем палящий летний зной:
Иногда и тумаками
Выделяется «изгой».
Вот и группа, меж дворами,
Обозначилась с метлой:
Просят юные мольбами
Тучи грозной, дождевой.
Вслед, покрытого тряпья;ми, –
Будто шут или святой, –
Водят за руку, а сами
Следом носятся гурьбой(2).
За дощатыми вратами
Глас девичий, молодой
Песню, райскими устами,
Словно ангел неземной,
Распевает. А мечтами –
Не обласкана судьбой, –
Да невинными словами
Вся заходится слезой.
Та – Есита(3), – за цветами,
Что покрыли красотой
Двор, ухоженный руками
Той кудесницы младой, –
Боль душевными стихами
Изливает над Балтой,
Чтоб любовными ручьями
Был напоен милый свой.
Первая песня Еситы:
«Всадник юный под горою
Притаился до утра.
Это милый. Он со мною
Хочет видеться всегда.
Увести меня желает
В даль-далёкие края,
И любить так обещает,
Что родню забуду я.
Сизым голубем порхая,
Прилетает иногда;
О любви, не умолкая,
Напевает мне всегда.
Песня эта окрыляет,
В даль небесную зовя;
Сердце, разум опленяет,
Душу нежно теребя.
Нана(4) – ты моя родная,
Не ругай же ты меня.
Пусть и дада(5), это зная,
Не клянёт меня зазря.
Лучше, по воду пустите…
Там, где речка глубока,
Голубь ждёт в укромном месте,
Чтоб увидеть голубка».
--------------------
(1) Балта (инг. – Балте) – старинное ингушское селение в пригороде Владикавказа, расположено «у врат Дарьяла», т.е. у входа в Дарьяльское ущелье. «Балте» в переводе с ингушского означает расщелина ущелья.
(2) Древний ингушский обычай: в засуху дети объединялись в группу и, поочередно надевая на каждого из своей группы мешковину, ходили по дворам и громко распевали песенную молитву, обращенную к Даьла (Богу), прося дождя и чтобы пшеница и просо дали на тот год хороший урожай. Впрочем, «пшеница и просо» в данном случае и подразумевался как сам урожай. Одетого в мешковину называли «муста гударг». Его имя считалось сакральным и скрывалось от посторонних для группы, как и он сам. Никому, кто не посвящён в действо, не позволялось заглянуть под мешковину или иным образом раскрывать того, кто под ней спрятан. После распева молитвы, кто-то из двора, куда приходила группа, сам прося молитвой у Всевышнего дождя, обливал «муста гударг» ведром воды. Затем, получив деньги или конфеты, группа шла к следующему двору.
Видимо, такие просьбы и молитвы детей бывали услышаны на небесах и, как следствие, часто, после совершения такого обряда, менялась погода, случался дождь. Наверное, потому этот, уходящий корнями в историческую неизвестность и связанный своим происхождением с языческой эпохой из прошлого ингушей, мифический и «странный» для наших современников обычай, воспитанных в иной религиозной и светской культуре, встречался и в позднюю, исламскую их эпоху, местами вплоть до конца 80-х годов ХХ века. Но… бывали и обратные случаи, что не бывало дождя или же дождик переставал, слегка покрапав. Видимо, тогда «гнев Даьлы» бывал сильней. В таких случаях, люди устраивали массовое жертвоприношение домашним скотом или птицей – кто как может – коллективно или индивидуально. Но и тогда результат бывал разный.
Автор данного произведения сам не раз участвовал в свои детские и отроческие годы в этом обряде, также оказываясь под мешковиной и много раз облитый холодной водой из ведра.
(3) Есита - Женское имя у ингушей и чеченцев. Производное от слова «йисийта». Смысловой перевод с ингушского и чеченского языков – «остаться» или «пусть останется», в значении имени – «пусть останется жить». Такое имя обычно давалось девочке, родившейся вслед за мальчиками или же после того, как предыдущие дети умирали. Смысл такого имени как бы в непрямом обращении к Богу с просьбой, чтобы он эту девочку сохранил живой, оставил жить.
(4) Нана (инг.) – мать.
(5) Дада (инг.) – отец.