Cлишком. Слишком противная. Грязно-розовая жидкость. Полная река киселя. Она cтоит по колени в этом киселе. Зажала подол выцветшего платья между колен и стирает в грязно-розовой жидкости белье. Одной рукой стирает белье. Другой набирает черпаком кисель и наливает его в стаканы, кружки, тарелки. Шесть, двенадцать, восемнадцать. Вязкое дно засасывает ступни.
Мертвые белые кальмары застыли в киселе.
Я наблюдаю. Хочу незамеченной перебраться на другой берег. Поднимаюсь по ступенькам моста. Их больше, их больше, чем казалось, почему-то им нет конца. Я иду все выше, подниматься тяжело. Ступеньки становятся все более высокими и более узкими. Не могу преодолеть следующую. Оглядываюсь назад. Ступенек, которые я
прошла, больше нет. Вместо них сплошная стена. Охватывает страх. Дороги вперед нету. Дороги назад - тоже.
Я на верху стены. Прыгать в грязно-розовый кисель не хочу. Ни за что. Кажется,
стена немного под наклоном. Она слабо качается, то наклоняется, то стоит ровно.
Все равно! Бояться нельзя. Цепляюсь руками, свешиваюсь вниз, зажмуриваюсь. И начинаю сползать по серой холодной бетонной стене. Долго-долго сползаю...
Сижу на земле, прислонившись к стене. Плакала, курю дешевую сигарету, хочу кофе.
Я не вижу ее из-за стены. Слышу только хлюпанье киселя. Выглядываю немного из-за стены. Осторожно. Не хочу, чтобы заметила. Она, закончив с бельем, начинает полоскать тушки кальмаров. По инерции. Накидывает их с верхом в огромные миски.
Мне плохо. Хочу уйти. У меня почему-то нет обуви.
Вечереет. Она устала и плохо видит.
Ветер приносит запах костра. Он привлекает, мне как-будто становится теплей. Мне
интересно. Мне очень интересно! Иду в сторону костра. В конце концов, надо же было подняться хоть с какой-то целью. У меня босые ноги, обуви моей нигде не
видно. Земля холодноватая.
За кустами дым. Там девчонка жарит кальмаров. Она одета в серую майку. С голыми руками. Штаны закасаны выше колен. На голове шляпа, как у Снусмумрика. Большие очки. Не вижу ее глаз, но уверена, что они добрые. Она проворно двигается. Молча подает мне жареного кальмара и стакан какой-то жидкости. "Хорошо, если не кисель," - думаю я. Пробую - вино. Кисло-сладкое, приятное, крепкое.
Мне и нужно сейчас что-то именно крепкое. И я имею в виду не только вино. Я без сил. Ем теплого кальмара. Вкусно. Она ловит и жарит еще. Улыбается. То ли мне, то ли сама себе. На какое-то мгновение мне кажется, что она, вообще, не замечает моего присутствия. Она - ловец кальмаров. Я - ловец снов.
Вижу две пары обуви возле ее машины. Одни босоножки похожи на мои. Как они тут? Я потеряла, она нашла? Хочу спросить и не могу говорить. Не открывается рот, нет голоса. Присматриваюсь к босоножкам. А может и не мои, может, ее. Зачем ей две пары? Как мне идти дальше без обуви? Мне далеко идти. А может она с кем-то? Вопрос о владелице босоножек захватывает все мои мысли. Охватывает голову. Глаза закрываются...
Я сижу на земле, подтягиваю ноги коленями к груди, обтягиваю длинную голубую юбку. Голова клонится на колени. Засыпаю. Хочу открыть глаза. Если не поговорить, то хотя бы посмотреть на нее. Может она сама догадается дать мне обувь, сама предложит? Приходит на ум Русалочка. У нее отняли голос. Ради чего?
А зачем русалке обувь? Это уже сквозь сон...
_____
Я лежу в теплом грязно-розовом киселе с головой. Рядом мертвые кальмары. Не страшно и не жалко. Кто я? Мертвый кальмар?
Я не дышу, но могу думать. Значит живая еще и не кальмар.
Есть ли тут течение? Меня пугает знакомое хлюпанье черпака и белья. Свет с трудом проходит через густой кисель, но я чувствую, что сейчас утро. Солнечное. Есть ли тут течение? Хоть бы не снесло Туда. Чувствую немного сил. Понимаю, что могу двигаться. Поднимаюсь и выбираюсь из киселя.
Остатки костра. Ищу, не оставила ли она случайно босоножки. Нет. Но сегодня довольно тепло, можно и босиком. Жалко, что я уснула. Вино и жареные кальмары были вкусные. Шляпа, как у Снусмумрика, была смешной.
Никуда, никуда не желаю идти с этого места. Не знаю дороги. Просто лежу на земле. Никуда. Никуда не хочу уходить с этого места!..
20/09/2017