Город, который рифмуется с птицей,
птицей над морем парит.
Серая чайка, теплая Ницца -
нынче не нужен Париж.
Будет октябрь тонким краешком лета
без листопадов, дождей,
с буйством лавандового фиолета,
с шумом ночных площадей,
с шумом фонтанов и утренних пляжей...
Берег Лазурный, привет!
Добрый прохожий дорогу подскажет
К Храму и в Lafayette.
***
И снова концерт в Базилике.
Акустика сводит с ума.
И свечи, и пламени блики,
и белая в мыслях зима.
И странница-скрипка занозой,
не первую тысячу дней,
всё ранит сердца Лакримозой -
чем ближе к зиме, тем больней.
И публика в аплодисментах
оркестру - взахлеб, как в слезах,
и в воздухе стынет: Мemento!
И Моцарт один в небесах.
***
Обратно - в бессрочную ссылку
суровой уральской зимы.
Вдруг лето любовником пылким
пришлет дорогую посылку
маслин, винограда, хурмы.
Найдется в багажном бауле
щепотка прованской травы, -
и снова я сердцем в июле,
и времени меткие пули -
все мимо моей головы.
Венеция, Вена и Ницца -
три отзвука сказки одной,
что в зимние месяцы снится
последней свободной страницей,
пока незаполненной мной.