Зажёг свечу, достал планшет,
Налил ещё в пиалку чаю.
Я в полумраке сочиню
То, что обычно сочиняю.
Опять про грусть, и про тебя,
Про невозможность, про утрату,
И что, любимая моя,
Ко мне относится, как к брату.
От чая на душе тепло,
А в голове туман и вата,
Я делаю ещё глоток
«Большого красного халата».
Китайский чай, российский быт,
Вся скорбь еврейского народа,
В моей душе переплелись —
Им вторит за окном погода.
Газон зелёный во дворе
Присыпан желтою листвой,
И ранний снег, что в октябре,
С дождём танцует, как живой.
На танец снега и дождя,
Смотрю, улун свой допивая,
И ярким пламенем свеча
Им в такт танцует, как живая.
Сижу, любуюсь красотой,
Не в силах свой закончить стих.
Сижу, мечтая лишь о той,
Кого люблю, забыв других.
И вся природа за окном
Проникла вглубь моей души,
И намекает мне на то,
Что я не то чтоб жив.
Что хоть её люблю и жду,
Надеюсь, сплю и грежу,
Как с нею рай вдвоём найду!
«Оставь», — кричат, — «надежду!»
«Пиши стихи, вари свой чай,
Приглядывай за свечкой,
Не обретёшь ты с нею рай,
Прождать придётся вечность.»
«И снег, и свечка, и дожди —
Живым тебе кажется всё!
Не жди, не грезь и не люби,
Живи, забудь ты про неё!»
А я смеюсь! Наивен и глуп,
Влюблён и немного расстроен,
Я с нею вдвоём ещё рай найду,
И ожидание того стоит!