Лукавые снова и снова
Вещают, расплатой грозя,
О том, что нелестного слова
Сказать об умершем нельзя.
А ежели был он диктатор,
Наживу любивший одну,
Служитель хмельного разврата,
Буржуям продавший страну,
Который при этом угрохал
Людей миллион не один,
То как: хорошо или плохо
Подобный прожил господин?
А если другой воротила
Устроил в стране геноцид,
Торгуя открыто этилом,
Деньжата давая в кредит;
И сгинул в земной круговерти,
Гоняясь за длинным рублем,
То как после мстительной смерти
Мы будем судить о таком?
А если певица чумная,
Наперсница блуда и зла,
Хитами людей развращая,
Карьеру свою провела,
Забыв за хмельной суматохой
О бренности жизни земной,
То как: хорошо или плохо
Рассказывать нам о такой?
А если средь женского пола
Девица сыскалась одна,
Сменившая в юности школу
На блуд и бутылку вина.
И, горькою став выпивохой,
Скончалась средь синих бомжей,
То как: хорошо или плохо
Рассказывать нужно о ней?
Мне кажется правда важнее –
Не стоят красивой хвальбы
Стяжатели и лиходеи,
Залёгшие рано в гробы.
О всяком, кто прожил пройдохой
Иль в блуде телесном погряз,
Рассказывать надобно плохо,
Без груза фальшивых прикрас.
Изломанных судеб уроки
Не будут на пользу и впрок,
Коль станем молчать про пороки
Людей, что ушли за порог.
И, принцип отринувши лживый,
Прозреть полагается нам;
И мёртвых судить справедливо –
По их совершённым делам.