Листья темнее, а травы ещё не мертвы.
Первый снег...
горечь эха
в дымке пепельно-серой!
Согнуты грузом из чёрной листвы
ветви и терра инкогнита эха...
Шатки изгибы –
вот птицы и ветер,
миг длится!
Снег сух на перчатке,
снег сух и на языке.
Что пепел смахну паутинку,
и листья
закружатся вдалеке!
Чёрный снег – тушью чёрной до неба!
Гарью,
а тени с оврагов и пней,
разотрёшь – устремятся
чуть ближе,
нет следа!
обступят,
всё ближе и ближе ко мне!
– Что нужно и кто, но...
потянутся руки.
– Чей голос, чьё эхо, где каждый был нем?
Снег чуток, и слёзы?
кричу, а нет звука,
и небо... сырое на языке.
Им холодно, может быть,
то, что отняли,
имя? а глубже – крест, веру и грех?
Ветер простит и развеет,
да нужно ли?!
Ветер забудет потом о нас всех.