Сгорает клён листвой багряной
И небо плавится свинцом
Стою с опущенной главою
Я перед умершим отцом.
Лежит он грустный и меня не слышит,
Картонная иконка на груди….
Как будто спит, но только руки
Из гипса серого на животе ему свели.
Вокруг покой, царит смирение,
Лишь шёпот трепетных берез
Таскает ветер по погосту
Среди поникших алых роз.
И в этой тишине звенящей
В оградах с камнем гробовым
Рядком лежит деревня наша,
Читая старые псалмы.
А я не верю, что всё, - его нету
Ушам не верю и глазам своим
Мне кажется, что он, просто не проснулся
Когда будильник утром зазвонил.
И если бы не вой старухи,
Упавшей, возле свежего креста,
Я только в жизнь, наверное, верил,
А не в придуманные божества.
Но только крикнет черный лебедь,
Крыла закинув в небосвод,
Пригнусь на сгорбленный холмик
У зарастающих дорог.
И грусть скует нагую душу
И этой грусти нет конца…
Рвёт разбереженную память
Улыбка моего мёртвого отца.