К миру и справедливости тяга
породила большую страсть –
отпрыск плотницкий, работяга
посягнул на царскую власть.
Всем известно – в борьбе за счастье
вождь ведёт толпу за собою
и попытку захвата власти
начинает призывом к бою.
Как без крови программу выстроить,
царство голыми взять руками,
Иисус поделился мыслями
со своими учениками.
«Нам консенсус необходим, –
с ним мы к цели своей придём.
Мы, конечно же, победим!
Но пойдём мы другим путём.
Как верней одолеть злодейство, вот
что мне мудро внушает благость. –
Надо неторопливо действовать,
как учил Божественный Август.
Он сказал: "Поспешай не быстро." –
Верно, в спешке не много проку ведь!
Я иначе тактику выстрою. -
Я прочту Нагорную проповедь.
Это будет умней, чем драться,
благородней, изящней, тоньше...
С этой тактикой, может статься,
мы добьёмся победы раньше.
Я народу открою душу,
завершу то, о чём мечтаю,
мир насилия я разрушу,
я народ перевоспитаю.
Жизнью я готов рисковать,
для людей лезть готов из кожи я,
чтоб получше обрисовать
кущи райские Царства Божия.
Не химера, не заблуждение –
Бог я, царь я, и я герой.
Дам народу освобожденье
я своей трудовой рукой.
Объясню, что есть совершенство,
чтоб стремились старцы и дети,
обеспечу людям блаженство...
НО НА ТОМ - НЕ НА ЭТОМ СВЕТЕ!
И с таким сообщением искренним,
сделав выбор людей свободным,
стану Я легитимно избранным
Богоравным Царём народным!
И в конце концов вознесусь!» –
ударяя ладонью пО столу,
объявил молодой Иисус
всем, кто был, и Петру апостолу.
Создавая новый закон
для людей, чтобы гнёт выносили,
добротою и кротостью он
собирался разить насилие.
Он жалел несчастных, гонимых,
обездоленных, нищих духом,
между делом, шагая мимо,
мертвецов воскрешал, по слухам.
Иисус был – легко понять –
человеком особой породы.
Он умел на людей влиять
магнетизмом своей природы.
И, когда, устраняя бедствие,
он химичил, как чародей,
гипнотическое воздействие
он оказывал на людей.
Люди видели, внутренне вторя
благодатному наваждению,
и свиней, топившихся в море,
и по морю пешехождение.
Твёрдым голосом, но не гневным,
а приличествующим царю
говорил он: «Сказано древним,
Я же вам вот так говорю.»
И вещал, смотря многозначаще,
мол, терпИте бесчинства барские,
мол, блаженны сирые, плачущие,
ибо их на том свете царствие.
Легковерие и несознательность
априорно в схему заложены,
ведь посулов несостоятельность
доказать никак не возможно!
Все готовы поверить в то,
что свершится, как Он обещал всё,
потому что ещё никто
с того света не возвращался
уличить претендента на трон,
и поэтому, как поспоришь с ним?
Аргумент о рае силён –
так что замысел был беспроигрышным.
Этим он сторонников множил.
Каждый нищий был только рад
вхожим сделаться в Царство Божие,
пополняя электорат.
Если ж, вдруг, убеждался Он,
что престиж его под вопросом,
Он менял радикально тон,
прибегая к прямым угрозам.
Ледяной становилась речь,
беспощадно звучало слово -
«Я не мир вам принёс, но меч!» –
говорил Иисус сурово.
«Потому что деяния зла
миру этому смерть несут.
Так что плОхи ваши дела –
Я готовлю вам Страшный Суд!
От вердикта Судного Дня
не уйти никому нигде.
Только тем, кто возлюбит Меня,
быть оправданными на Суде.
Чтоб для Бога вас приручить
и спасти пред всеобщим Концом,
Я явился к вам разлучить
сына с матерью, дочь с отцом.
От безжалостного огня
сберегут тела и сердца
только те, кто возлюбит Меня
больше матери и отца!»
Тут царя придвигал Он сбоку,
добавляя немало к весу его
наставлением "Богово – Богу"
с неизменным "Кесарю – кесарево!"
Говорил он это не зря, –
все ценители складного слога
стали веровать если не в Бога,
то, по крайней мере, в царя.
Зазвучали в стране голоса,
сея слухи, что, сея идеи,
в Галилее творит чудеса
новый будущий царь Иудеи.
Прозелитами прославляем,
(как итог показал, некстати!),
прибыл Он в Иерушалаим,
как положено, на осляти.
Град бурлил, шумел несказанно -
не был гостя приём пассивным,
и толпа вопила: "Осанна!",
настораживая римлян.
Непонятен им был как зрителям
популярности той секрет
и успех такой удивителен...
Но столица - не Назарет.
Принцип жизни в столице прост –
здесь народ на деньгах взлелеян,
местной публике не до звёзд,
что видны с холмов Галилеи.
Здесь мечты из динариев свиты,
здесь раздолье низким страстям,
здесь один из Его же свиты
взял и продал Его властям.
Клан, наследовавший Сион,
заплатил серебром конкретным –
как известно, синедрион
не питал любви к конкурентам.
Начинал Назорей на заре, на горЕ,
вслед за этим пошёл разговор о Царе -
для тревоги за власть основание было,
впрочем, Церковь людей и за ересь казнила!
Восхваленье ж Христа в народе –
в этом можно не сомневаться –
было данью обычной моде,
возникающей из сенсаций.
А как только кумир был схвачен
и представлен перед судом,
хор толпы зазвучал иначе,
превратив пиетет в Содом.
Голос плебса звучал надсадно,
долетая до неба синего.
Если раньше кричали: «Осанна!»,
то теперь рычали: «Распни его!»
Получил богоравный Христос,
наконец,
венец
от солдат и толпы.
Правда не было в нём, как мечтал он, роз,
в изобилии
были и
жгли шипы!
Всё настроилось на враждебный лад,
и среди врагов, как ни странно,
римский ставленник, прокуратор Пилат
оказался самым гуманным!
Он один был не склонен Христа винить,
он один не хихикал вредненько
и убийцей Вараввой хотел заменить
на кресте царя-проповедника.
Но орава столпившихся не дала.
Будто бес попутал ораву,
и обрёк на погибель Вершитель Зла*
Иисуса, а не Варавву.
Не стремился Пилат выставлять Христа
на позор, на страшные муки,
но вокруг атмосфера была не та,
и умыл прокуратор руки.
Фигурально умыл он руки
и – пришелец из дальних мест –
равнодушно зевнул от скуки,
отправляя Христа на крест.
На Голгофе свершилась расправа та –
"Божий сын" не владел судьбой никак…
Там же, по сторонам от Христа
казнены были два разбойника.
И табличка была прибита к кресту –
отличить Иисуса от свиты злодейской –
издевательское уваженье к Христу:
“Иисус Назорей, Царь Иудейский”.
Не миновала “Чаша сия”…
Зря молился несчастный – вдоволь напился
он из чаши отцовского небытия…
Главный Заступник не заступился.
___________________________
* Имеется в виду бес, попутавший толпу, т.е. Дьявол.