Я шёл, пути не разбирая,
Взрывал мосты, курил в огне.
Маяк таинственного рая
Светил от Бога, но не мне.
Ночами Матушка рыдала,
Что сын – никчемный человек.
И ночь ей болью отвечала,
Мой детский образ в ней поблек...
Судьба – родиться нам в безбожье –
И ей, и мне. Как и ему.
Двадцатый век и бездорожье –
Не помня Неба – прямо в тьму.
И я дошел до точки лютой,
Где отказал мой пистолет,
Где было – шаг или минута,
И все меня – финита – нет.
Но Небо, рассудив иначе,
Судило мне иной отход.
Что ж, Ангелы не спросят сдачи,
И вот – Господь меня ведет*.
Я пристально вгляделся в город –
Сквозь алчный молоховый гул,
Где Свет продажами распорот.
И новым в зеркало взглянул.
Припомнил (правда!), как однажды –
В ручищах лом, крутой замах…
Как тигр тот промахнулся дважды**,
Как не сыграл со мною страх.
Как он упал – не поскользнувшись.
А дальше – в прозе. Ты дождись.
Здесь лишь о том, что я, очнувшись,
Душою ощущаю высь.
И впрягся. Силы появились.
А пропадают – легче воз.
Все по молитве. Плачу, силясь.
Я знаю: в Небе ждёт Христос.
И бабушка моя в раю!
Допью свой путь и воспою.
* / ** Нужно будет, повторяя, уточняя и дополняя -- пояснить позднее; важнее всего указать, что я и плевка не стОю; но, может быть, могу начать стоить плевка.