Тебе...
Забыто мною всё, чем раньше сердце грелось,
И чем заполнена была душа моя,
Ушло младенчество любви – настала зрелость,
Остался клён, да наша старая скамья.
Всего два столбика с доской, скреплённой с ними,
Ей видно век уж – мхом затянуты рубцы:
Ждал-не дождался – кирпичом, и чьё-то имя,
Там грех творили наши матери-отцы.
А клён-старик, он видел всё и знал – тем боле,
Он стольких здесь за столько лет пересидел,
Что, то ль от радости безудержной, иль боли,
Разверзся надвое, поник и поседел.
Чего жалеть теперь того, что не случилось,
Быть может к лучшему: свобода ведь милей,
Но только осень хмурым днём заморосила,
Я провожаю в юность наших журавлей.
Шурша листвой златой, бреду по тротуару,
Ручей, что рядом змейкой пестрою ползёт…
Но что я вижу - на скамье смеётся пара,
Быть может ей, в сей жизни серой повезёт.