Она смотрит, заинтересованно заглядывая в его глаза, ловит дыхание. Ее узкие, длинные и отчего-то прохладные пальцы приятно холодят ладонь.
- Я не просто так держу тебя за руку. Я забираю твою энергию. - Пальцы легко массируют кожу. Это прикосновение, в жаркий осенний день - кажется даже приятным. Он слегка вздыхает. До конца смены еще восемь часов.
- Куда мы едем?
- Не знаю. Не все ли равно? - она легонько пощипывает запястье. - Ты понял? Забираю твою энергию. Хорошую. И плохую - но ее выбрасываю. - Она улыбается. Темные глаза поблескивают под упругой, слегка пружинящей, в такт движению машины челкой. Черные как смоль волосы - рассыпаются по плечам.
- О чем ты думаешь?
- Не мою.
- Что? - она выглядит слегка озадаченной.
- Энергия не моя.
- А чья?
- Это было давно и неправда.
- Расскажи.
- Почему бы и нет? Слушай. В детстве я часто гостил у стариков, в деревне. Бабушка была не против, а мать слишком много работала. Вот и зимой, на каникулах, я опять поехал на деревенские харчи. Помнишь, я рассказывал про цыганку?
- Не рассказывал - пальцы продолжают движения.
- Значит, не тебе. В общем, она была ворожеей. Кому погадает, кому корову отварами вылечит или боль снимет - в деревне всегда найдется, кому помочь. Не то, чтобы ее все любили. Но уважали. Не на ветеринарный же с коликами идти. Бабка ей молоко продавала. А я уносил.
- И что с ней?
- А то, что на этих каникулах, я заболел. Простудился, наверное, без шапки побегал или без куртки - как и все дети. Как потом бабка рассказывала - пришел в тот день, с улицы и слег. Даже обедать не стал. А температура - была уже под "сорок". Врач накануне куда-то уехала,а потом буран поднялся. Дороги замело, где-то линия оборвалась, а сотовых тогда не было так что ни позвонить, ни машину из города вызвать. Да и не проехала бы она.
- А чем лечили? - в голосе сквозит легкое беспокойство. Сквозь покрытое пылью окно - ложится свет ночных фонарей. Машина плывет, слегка раскачиваясь на поворотах. Влево - вправо, как маятник...
Он задумчиво смотрит в стекло.
- Конечно. Чай с малиной и под одеяло. Как обычно.
- Так температура ведь...
- Ну да, росла. В общем, под вечер - я уже бредил и в себя почти не приходил. Дед тихо ругался. Бабка молилась - при всей ее любви к партии. А ближе к ночи - в дверь постучалась цыганка. Бабка говорит, за молоком пришла, ну и про меня спросила.
- И что?
- Что? Увидела, сказала что не жилец, что отметка смерти видна. Дед взорвался, накричал на нее и прогнал. Дом грозился поджечь. Спасибо бабке - следом пошла, еле вернуться уговорила. Чтобы хоть чем-то помочь. В общем, деду несладко тогда пришлось. Против двух женщин-то...
- Помогла? - пальцы плавно переходят на локоть.
- Да как сказать... Баню затопить велела. Травы какие-то принесла и закрылась там, вместе со мной. "Либо умрет ваш внук" - старикам объявила - "либо справится с хворью". Дед всю ночь порывался проверить - да нельзя было - цыганка входить запретила. В общем, когда она наружу вышла, со мной на руках - баня остыла дано. Сама чуть живая - а я как новый. Розовый, без температуры и сопел сладко. Вот так она нашим лучшим клиентом и стала. Молоко самое свежее, масло творог - и все не за дорого. Бабка потом говорила, что они тогда - чуть с ума не сошли. Дед ведь в свое время сидел - и не хотел еще раз - из-за ребенка. А бабка - всю ночь думала, как дочери в глаза смотреть будет, если что.
- А при чем тут энергия? Почему она не твоя? - черные глаза смотрят внимательно, заинтересовано.
- Да ведь молоко я носил. Каждый день, пока там обитался. И в тот раз, и во все остальные. Цыганка надо мной шефство взяла, чай учила готовить, травы какие-то собирать. Сейчас и не вспомнить. Да и после ночи, что в бане провел, что-то во мне изменилось. Сны странные видеть стал, настроение людей чувствовать. Много чего... А однажды, уже подростком, спросил - что в тот день случилось.
- И она ответила?
- Ну да. Со слов ворожеи - не спасла она меня. Умер я ночью.
- Чего?!
- Да не смотри так, я ведь не говорил, что поверил. Все с ее слов. Как ведунья мне говорила - если силы из тела уходят, и душа его покидает. Только ее можно не отпустить, привязать к телу. Сложно это, конечно. Травы нужны редкие. И знания - есть не у каждого... Но человек будет жить. Хотя прежним - уже не будет.
- И как это сделать?
- Вот подробностей она не открыла. Да я и не спрашивал особо. Одно помню - душу не ее силой привязывают, а с помощью духа ночного, из тех, что со смертью приходят. И пока силы его не закончатся, тело душа не покинет. Так что совпало, на мое счастье - и цыганка из рода старинного, где почти все ворожеи, и травы... В общем, если всему этому верить, умер я довольно давно. И энергия не моя. Забавно, да?
- А чья, духа?
- Наверное. Ты не против?
- Не против чего?
- Второй руки? У меня еще одна есть, неотмассированная.
- Нет. Давай сюда.
Ночь. Легкое поглаживание отчего-то прохладных пальцев, снимающее напряжение и усталость. Тусклый свет фонарей, пробивающийся через покрытое пылью окно. Волосы, цвета воронова крыла. Дорога. Мысли. Воспоминания...