Дорогая, я вышел сегодня из дому ранним вечером,
и не увидел поодаль себя океана.
До заката еще далеко, но своим предплечием
я почуствовал капли седого речного тумана.
Я прошелся по тем местам, где, как мне кажется
единоначалие наше принимало форму чего то цепкого.
Что вонзилось, и не отпускает, страдает, вяжется,
больно бьет, обретает свойства бесценного.
Для меня на этом кончается лирика.
И проходит черта. Я забыл все идеи, намеки, слова.
Нечто более древнее, чем История даже Плиния
наполняет и бьется, гуляет внутри меня.
Все картинно и как бы. Квазисознательно
мы возводим робота в ранг инструмента судьбы.
Мы врываемся, мы уходим безосновательно,
и, сдается мне - никогда никому ничего не должны.
Что касается нас - мы всего лишь узоры и трещины
на изношенном теле усталой и старой звезды.
Города, планеты, вселенные обезврежены
потому что в их жизни и смерти отсутствуем мы.