Любил в России в книжный заглянуть,
Спросить у стендов, в некоем вальяже:
«Не зря ль сюда проделал долгий путь?
Сиротин, я надеюсь, есть в продаже?»
И книжник с удивленьем отвечал:
«Конечно, каталог наш очень плотен,
Но в нём, насколько помню, не встречал…
Мне совестно, но… Кто такой Сиротин?»
«Да, стыдно вам Сиротина не знать! –
Я с ним довольно гневно соглашался. –
Ведь это ж – поэтическая знать,
Да книжный ни один им не гнушался!
Вам в первый класс, товарищ, прямиком!
Простите, если несколько жестоко,
Но – может, вам и Пушкин незнаком?
А может – нет на полках даже Блока?
О Тютчеве не слышали, дружок?
Он – тот, кто часто в тютю напивался?
Я вижу, мир стихов от вас далёк,
Я в вашей лавке – разочаровался!»
И брёл домой, и слёзы горько лил:
В какой бы, дескать, братец, ни был лиге,
И, кто б тебя, прочтя, ни похвалил,
Поэт ты – сетевой... А если б – книги!
Но мой филологический умок,
Омоним подобрав разок в печали,
На всё взглянуть по-новому помог:
Слова тоски, как пафос, зазвучали.
И на письмо: «Читаем много лет –
Купить нам ваши книги остаётся,
Вот только – где?» Правдив и горд ответ:
«Сиротин, господа, не продаётся!!!»