А мне послезавтра семьдесят,
но я всё никак не вырасту,
а я всё гонюсь за шариком,
сорвавшимся с поводка.
Бежишь, и совсем не верится,
что кости хрустят от сырости
и сердце стучит сухариком
по кромке воротника.
Деревья всё так же лиственны,
земля невозможно твёрдая,
когда, об неё ударившись,
летишь колобком в траву.
А небо - светло как истина,
за грани ума простёртое.
Мой шарик, смешной и маленький,
врезается в синеву.