Анне Костюк
морю больно, резок киль корабля Менелая, прожжена дорога к нему
для Елены.
Вергилий, видишь, в грубых мешках несут к Дарданским
воротам розовые плечи и кудри Елены, кто-то посадил её, задыхающуюся,
на закорки, кто-то вынул её изогнутый кинжал из спины не дышащего
Деифоба. почему ты молчишь об этом, Вергилий?
Менелай, как пёс, с разбегу бросается на Елену, заточенный с двух сторон
клинок между их щеками.
никто и не вспомнит о Елене и Менелае.
яркие глаза Кассандры в ваших
глазницах, Вергилий и Аполлодор, её ужас перед Малым Аяксом в ваших
раздувшихся ноздрях.
Троя, Троя, как ты уместилась потом в зрачок фригийца, в пустой зрачок,
неужели ты была крошечной, Троя? с городской стены твоей
упал ребёнок, осиротевшая Андромаха бежала к самому древнему лавру,
туда, где на пороге собственного дворца был зарублен старый Приам. земля
в этот миг поглотила Лаодику.
горящая Троя с игольное ушко, она меньше Энея, со всей его семьёй,
сокровищами и украденными статуями богов. его берегут как крупную
добычу, греки подарят его Риму, а Трою затопчут и сожгут их безумные
солдаты и потом фригийцы, затопчут и сожгут невидимый город у Эгейского моря.
чёрная собака-звезда скоро громко залает на брошенном раскалённом небе.