Начало книжки (Далёкое окошко в лесу)
...Я вдруг ясно почувствовал беззащитную хрупкость, звенящую хрустальным колокольчиком в тишине вечернего снегопада. Почувствовал с такой пронзительной ласковостью и теплотой, что понял: не рассказать о том, что сейчас у меня на сердце, - невозможно...
Я и Тошка
Понимаешь, как получается... Я люблю одного человека. А этот человек от меня далеко. Но я его люблю. И всегда любил. Не так, что встретились мы - и он мне вдруг понравился, нет. Мы не знакомы вовсе, я его и не видел никогда. А люблю. И он меня любит. По-настоящему. И когда мы встретимся - сразу поймём, оба, что вот, вот он, передо мной, тот самый мой любимый человек. Но это не любовь с первого взгляда: встретились - полюбили. Мы уже любили раньше друг друга, всегда.
Но пока мы не встретились. И сейчас надо жить так, чтобы не предать человека, которого я люблю и который любит меня. Поступать так, чтобы мне не было стыдно перед Тошкой. Тошка.. Это имя такое. Просто имя, нормальное - Тошка. Самый настоящий, взаправдашний человек. И Тошка тоже так живёт, как и я, - честно. Чтобы не предать меня.
И когда-нибудь мы встретимся. Или не встретимся. Не знаю. Но жить пока нужно именно так - это я знаю точно.
Я работаю волшебником
Идти по границе одиночества и волшебства совсем не просто. Зачем чудеса, если сам никому не нужен?.. Знаешь, что меня всегда выручает? Я думаю о том, что где-то тоже живут волшебники, ведь свет их мастерства раньше часто приходил мне на помощь. И я продолжаю верить...
Письмо одной девчонке в Свиблово
Понимаешь, так бывает: выходишь из зала кинотеатра немного другим, за те полтора часа, что шёл фильм, что-то будто бы изменилось...
Не потому, что кино удивительно понравившееся. Хорошее. Только, верно, найдётся лента и лучше. Но смотришь вокруг, а в тебе звучит далёкая музыка, неясный мотив...
Может, это не так уж важно? Да, пожалуй.
А через год, -три, -пять вспоминаешь эту тему, и оказывается, она как-то незаметно стала частью твоей жизни...
Просто так бывает.
Сегодня - новый аттракцион
Раньше я работал грустным клоуном в цирке: во время антрактов раздавал зрителям разную экзотическую редиску.
- Берите! Берите больше! И пусть никто не уйдёт обиженный!
Вместо человеческого жилья цирк выделил мне угол в клетке со львами. Жить в клетке было интересно! Я подружился со старым львом Чуней, мы часто вместе пили чай, говорили о жизни.
Однажды поздним майским вечером, после представления, мы играли с Чуней в шахматы.
- Я такой счастливый... Меня любят... Сильно-сильно.
- Кто любит? - удивился Чуня.
- Люди. Которые приходят в цирк. Я им очень нужен.
- Ты им вообще не нужен, - Чуня смотрел на меня грустно и серьёзно.
- Чунь... Как же так? Ведь многие смеются, когда я рядом! Значит - любят.
- Ох... Да они просто деньги заплатили. Деньги за билеты. Деньги, чтобы можно было смеяться.
- Правда?
Чуня отвернулся смущённо.
- А дети? Чуня, а дети как же? Я их друг!
- Дети - это такие взрослые, которые пока не выросли ещё...
Я забыл про шахматы, молчал.
Чуня приобнял меня за плечи своей тёплой, пушистой лапой.
- Может, потом дети будут вспоминать тебя...
От Чуниной гривы пахло сухой травой, африканским солнцем, свободным ветром. "Наверное, это такой шампунь для львов. Чтобы волосы росли гуще", - подумал я и прижался щекой к лохматой голове старого льва.
На следующий день я ушёл из цирка.
Барсик вспоминает
...И я кружился в сумасшедшем воздухе весеннего вечера, вернувшемся снова и навсегда, плача от счастья и вспоминая Пашкины слова: "Ты - поэт, а значит - вряд ли кому-то нужен."
Когда ты прячешь солнце, мне грустно
Ты - мой любимый неизвестный писатель, художник, человек. Рисуешь ты, придумываешь стихи, или рассказываешь о какой-нибудь книжке, мне, прикасаясь ладонью к тёплой коре деревьев на твоём рисунке, или пробуя осторожно на вкус родниковые слова твоих стихов, не хотелось бы, чтобы после... После нечего было бы сказать, кроме "Спасибо!", нечего было бы сделать, кроме как пойти своей дорогой дальше.
Пусть лучше я скажу: "Я тебя понимаю..." Или: "Мне грустно, когда тебя нет рядом..." Или: "Мне становится светло, когда ночью ты зажигаешь в небе звёзды..."
Это ведь ты зажигаешь звёзды?
Мне 8 лет (Лосевская улица)
У меня есть игрушечный арлекин. Он мне очень нравится. У моего арлекина добрые, немного грустные глаза и смешной, красивый костюм с шариками-бубенчиками на длинных рукавах и нелепом колпаке. Мой арлекин весёлый и серьёзный, он всё-всё понимает. А ещё мне почему-то кажется, что он похож на меня.
Я люблю своего арлекина. Мне его подарил мой бывший лучший друг.
Гость на празднике
Во время праздников в нашем городе, когда на площадях проходят представления и концерты, а в парках люди катаются на каруселях и едят мороженое, мне хочется угнать трамвай, а после ещё и утащить из него ящик с кардамонными пряниками.
Но потом я вспоминаю, что когда-то давно уже побывал гостем на похожем празднике, и перестаю грустить, ведь, в общем, всё равно, где быть никому не нужным: на шумной площади или в пустом переулке. Да и глупо это - грустить, когда у тебя есть ящик кардамонных пряников.
Мечтай, Лолли, мечтай!
Жалко, что мы с тобой не будем счастливы прямо сегодня, сейчас.
Но когда-нибудь - обязательно. Даже если это будем и не мы вовсе. И даже если это будет не счастье, а так - пакет мятных карамелек.
Ты любишь мятные карамельки? Я - не очень.
Галапагос (Спешите делать добро)
Каждый раз, когда я собираюсь взлететь, мне прижигают крылья. Но через некоторое время крылья вырастают снова.
Пора бы уже научиться ползать, а я всё собираюсь летать! Дарвин был бы недоволен моей эволюцией видов.
Красный шарик в синем небе
Тысячи слов,
неотвеченных слов,
неуслышанных слов,
несбывшихся слов...
или снов наяву.
Лишь одни пустяки.
Каждый день пустяки.
Жизнь, в которой любовь
меньше, чем жизнь: словно
взмах на прощанье далёкой руки...
Ничего, пустяки.
Переживу.
Дворы августа (Мы ещё не встретились)
Для того, чтобы почувствовать всю красоту мира, его радость и грусть, его одиночество и надежду, не нужно ехать к озёрам горного Алтая, забираться на Эльбрус, плыть на лодке по Байкалу. Достаточно пройти десять минут зелёными дворами августа. Родными дворами, в которых не был уже много лет...
Я взял фонарик у светлячка...
Я взял фонарик у светлячка:
Он попросил меня светить в лесу сегодня ночью.
Вдруг не получится? Чуть-чуть дрожит с фонариком рука...
Но я стараюсь, я стараюсь очень.
Мы встретимся скоро-скоро
Я буду медленно плыть в сияющем море цветов,
Я прикоснусь к солнцу губами, окунусь в пряный воздух
И закрою глаза...
Где ты, Гдетыгдеты?
Тёплый вечер августа. Мне лет шесть или семь. Я немножко заблудился в лесу. Немножко - потому что это уютный лес: волшебный какой-то, с мягким светом старинных фонарей, с музыкой, будто бы неслышной, но настоящей, лёгкой, летящей... Мне так интересно бродить здесь, только поздно уже, я устал. Посижу-ка я вот под этим большим и славным деревом, оно очень доброе, точно... Я прислоняюсь спиной к шершавой коре, закрываю глаза... А когда открываю, оказывается, что я сижу закутавшись в любимое одеялко в уголке у стены на своей старенькой софе с жёлтыми видавшими виды подушками, а мама читает мне одну хорошую книжку:
- Над озером поднялось лёгкое облако, приняло форму маленького мамонта, помахало хоботом и поплыло к вершинам древнего бора. И всё вокруг закружилось, как медленные карусели. Воздух стал ароматным. А всякий природный цвет - ярким.