Женька Онегин.
Поэма.
Глава 1. Детство в ракетном дивизионе (продолжение).
IY
Дивизионный пруд. Здесь квакают лягушки.
Здесь поплавки дрожат с гусиного пера.
Кукушка счет ведет с приближенной опушки.
Мы ловим карасей с полночи до утра.
Неспешный костерок водицу освещает.
Под утро караси шалеют – мать их на!
Мы ловим карасей. Нам мамки разрешают,
иначе бедных мам «посводим» мы с ума.
Наживка – хлеб да жмых. Удилище из ивы.
Гусиное перо покрашено под кровь.
Мы ловим карасей. А караси пугливы.
Но бедных карасей мы ловим … на любовь.
Мы любим всех и всё, что в этом мире встретим:
и эту ночь, и пруд, и наших строгих мам,
подвыпивших отцов – мы любим всех на свете
как завещал Христос, хоть завещал не нам.
«Придурок, подсекай!» - рычит мне в ухо Колька.
Я подсекаю, но… А что такое «но»?
Рассвет почти что встал. Луна танцует польку
и падает. И всё – кончается кино.
Но Колька всё ещё как малолетний злится.
Он, может, бы и дал затрещину мне, но…
Удилища, крючки я приволок . Зарницы
погасли вдалеке. Такое вот кино.
И тут, как ошалев, оголодав с рассветом,
карась пошел клевать как свежий косят луг.
Один! Второй! Еще! И нас счастливей нету.
А Колька – лучший мой и настоящий друг.
Разделим пополам улов неоспоримый.
И удочки смотав, отправимся домой.
«Ты что?»
«Я спать. А ты?»
Пропахнув свежим дымом,
расходимся, вполне довольные сумой.
А дома – тишина. А дома спят родные.
И только Барсик-кот, скотина, рыбки ждет.
Такие времена – знакомые, земные.
У каждого – свой шанс, задача и черед…
Как подменили мам, когда явились внуки
на этот белый свет: «И то нельзя и сё!»
А мы с тобой росли как пламя без науки,
как вешняя трава, забившая на всё!
Нам было десять лет – мы карасей ловили
с полночи до утра. И отпускали нас,
не оттого что так неправильно любили.
Любили еще как без нынешних прикрас!
Любили пуще сна, веселой водки пуще,
готовые отдать за нашу ранку жизнь.
Но знали: раз пацан – он должен быть отпущен,
иначе не взлететь орлу в чужую высь.
Иначе не вдохнуть небесного простора,
а после не взвалить заботы на себя…
Но внуки поднялись – и стали мы укором
для тех, кто нас растил по-старому любя.
«Вы были трынь-трава, вы были прощелыги.
А этих целовать положено в пупок…»
Да, внукам повезло в их юниорской лиге.
Но не увидеть им, как созревал восток,
как на рассвете дня клевало все, что можно,
как дрались караси за каждый новый клев…
А дома нас постель ждала таких безбожных –
как блудных сыновей любовь без лишних слов..