Ты можешь больше не писать,
Не ждать ответа, словно манну,
Но голубые небеса
Тебе соврут и не обманут.
И снова ярче станет свет,
Ещё отчётливей оттенки.
Ведь человек – всегда поэт,
Пока себя не ставит к стенке.
Когда усвоишь то, что яд,
Петля и пуля – всё напрасно,
Что голубая кровь твоя
Была, и есть, и будет красной;
Что глупо, сидя у стола
И предъявляя богу иски,
Всю жизнь растрачивать талант
на предпредсмертные записки, –
Зашевелится вдруг добро
В груди невынутым осколком.
А сколько времени дано?
Совсем чуть-чуть.
Почти нисколько.