Какое счастье - открывать таланты! Когда двенадцать лет назад, в декабре 1997 года, в городском литобъединении среди стихов вновь пришедших прозвучали стихи Александра Карякина, я тут же, выделив его из общей массы новичков, понял, что у этого автора достойное будущее. Простые и в то же время одухотворённые истинным чувством поэта, его стихи подкупали своей естественностью и общедоступностью. Ни погони за вычурной фразой, ни эффектной рифмы, ни слишком уж броского образа. Но как берёт за душу! И я не обманулся в своих надеждах. Александр, близкий мне по общему настрою, привычкам и затрагиваемым темам, сразу же покорил меня. И, составляя сборник сызранских поэтов, писавших на военную тему, "У старого окопа", посвящённый 55-летию Великой Победы, я не преминул включить в него и Сашины стихи. Они оказались хорошим трамплином для дальнейшего творчества поэта. Через два года он уже выпустил собственный сборник стихов "У родного порога". А позже был принят и в Союз писателей России.
Разумеется в первой книге ещё преобладали произведения о его малой родине, о родном доме, об отце и матери, о жене и дочке, но уже была сделана заявка и на освоение общероссийских и общечеловеческих тем. Может быть, профессия вахтовика-нефтяника способствовала тому. Не зря же он задался простым и вполне понятным вопросом:
Кто я - сибиряк или волжанин?
Или просто - волжский сибиряк?
Но, как видно, Карякин быстро усвоил, что ипостась, в которой он находится, отнюдь не двойное гражданство, ведь обе его половинки - и Волгу, и Сибирь - объединяет в единое целое сама сущность его души, души истинного россиянина, не способного, уподобясь кулику, хвалить лишь собственное болото.
Поэт постепенно переключается и на глобальные темы, которые не поднять, не покидая родного порога. Тема встреч и расставаний с близкими ему людьми, тема Волги и Сибири становится в его творчестве на какое-то время ведущей. Но поэт находит в себе силы переступить и эту ступеньку, хотя мысленно постоянно возвращается к ней. Да и как же иначе? Если он чувствует себя продолжателем отцовского дела и мироощущения:
Я младший сын фронтовика,
Гвардейца матушки-пехоты,
Что сталью русского штыка
И матом била вражьи роты.
А о матери пишет так, как может это только глубоко любящий сын:
Стала мама маленькой -
Меньше моей доченьки.
Ходит летом в валенках,
Дружит с тёмной ноченькой...
...Надевает валенки
И по дому крутится.
Стала мама маленькой,
Но не меньше трудится.
("В валенках").
В стихотворении "Молитва", молясь за всех, она:
Поклоны Господу кладёт,
Но в просьбах о себе - ни слова!
Пронзительно звучат строки из стихотворения "Святая":
...Все рыдали...И вдруг с небосвода
Дождь на землю, как слёзы, стал лить.
Я стоял рядом с гробом, вздыхая,
А в толпе кто-то громко сказал:
"Эта женщина, видно, святая
Раз Господь так по ней зарыдал...".
Равно как из стихов об отце "Запоздалая слеза":
...Скатилась запоздалая слеза,
Когда вернулся я под отчий кров.
Ты крепко спал, навек закрыв глаза...
Прости, отец!..Но ты не слышал слов...
Вообще Карякину, человеку, трепетно относящемуся к своим близким, к жене, дочери, к друзьям, порою даже не совсем вписывающимся в благополучный круг знакомых, как, например, Копчёный, сидевший "по хулиганке", из стихотворения "Под тальянку", присущи любовное отношение и жалость к маленькому (не только по возрасту) человеку или к животному, обделённому человеческой лаской:
Мальчик ест и вспоминает
Детприют и детский дом,
И жалеет, что не знает
Мать родимую с отцом.
("Подкидыш");
Возле храма седая старушка,
Помолившись во здравие внукам,
Щиплет дёснами хлеба краюшку,
Заедая её солью с луком.
("Старушка");
В нежный зной голубого июля,
По тропинке лесной семеня,
Торопилась к нам бабушка Уля,
Чтобы ласково нянчить меня.
("Няня");
Я песню пел про алый свет зари.
Молчали урки. Правда, всхлипнул кто-то.
Дымили "Беломором" блатари,
А конвоир смотрел на всех с зевотой.
("Концерт").
Это всё о людях. А вот и о животных:
...Друг без друга с тобой мы ни шагу.
Общим стал у нас даже ночлег.
Ты по виду похож на дворнягу,
Но...хороший в душе человек.
("Пират");
Скачет белый жеребёнок,
Впрягшись в радугу-дугу.
("Жеребёнок");
...И знаю я, что был бы пуст наш дом,
С его вещами, дребеденью всякой,
Когда бы не нашли приюта в нём
Бездомный кот с бездомною собакой.
("Дом").
Но Карякин не был бы Карякиным, если бы, замкнувшись в буднично-домашних темах, не откликался на злобу дня. В его стихах не обойдены афганские ("Облако") и чеченские мотивы ("Приветы с фронта", "Сестричка"). Взяв эпиграфом одного из своих стихотворений слова Светланы Алексиевич "У войны не женское лицо", он утверждает:
Лицо войны? Да возможно ль такое,
Когда только боль без вины?
Оно - и не женское, и не мужское...
Нет вовсе лица у войны!
Критически относится поэт и к другим явлениям окружающей действительности. Вот, например, стихотворение "Законы":
Светлы московские палаты,
Гудит от криков микрофон -
Там в свод законов депутаты
Проводят новый свой закон.
Но их поправки и отводы
Напоминают балаган,
И рвутся там права народа,
Как тришкин латаный кафтан...
Или стихотворение "С верой":
...Теперь и сами партократы,
Вздыхая по былым делам,
Не только помолиться рады,
Но и пожертвовать на храм.
И откупаются дарами,
И слёзы крокодильи льют.
Но большинство, как прежде, в храме -
Простой и даже нищий люд.
Таким образом поэт обнаруживает не только пристальный взгляд, но и твёрдую позицию на происходящие события. Он любит свою профессию нефтяника, но, тем не менее, тревогу у него вызывает наше отношение к экологии:
...Северных красок финифть
Блёкнет в последние годы.
Дорого стоишь ты, нефть,-
Аж не хватает природы!
("Нефтяной край").
Та же тема затронута и в стиотворении "Прощание с бором".
Размышлениям о смысле жизни посвящены стихи "Рыбалка", "Разговор с бизнесменом", "Болото" и многие другие. В них он весь в движении и в поисках истины:
Иду один через валежник
По мягким мхам через кусты,
И светит мне цветок подснежник
Лучом душевной чистоты.
И я иду, иду всё дальше,
Туда, где нет уже дорог
Для лжи, предательства и фальши,
Где я без них не одинок.
("Подснежник").
Оптимизмом пронизаны и строки стихотворения "Ромашки":
Ветром что ли вас в северный край
Занесло, луговые ромашки?
Здесь лишь мхи да "бобыль" Иван-чай,
Да болота весь год нараспашку.
...Да и сам я веленьем судьбы
Прилетел обживать эту землю,
Где тайга поднялась на дыбы
И морозы полгода не дремлют.
Обживусь всем напастям назло
И не дам я в работе промашки.
Ведь не зря же сюда занесло
И меня, и вот эти ромашки.
Можно много говорить о творчестве поэта Карякина, о языке и образности его стихов. Они просты и органичны, как его мироощущение. И образы у него рождаются так же естественно, как он мыслит:
Город смял ход жизни древней,
Как ненужную бумажку.
Умещается деревня
Вся в одну многоэтажку.
("Деревня");
...И прав был радостный отец,
Рожденье сына встретив пиром:
Сын, беззащитный, как птенец,
Но пахнет нерушимым миром!
("Запах мира").
А вот и настоящие афоризмы:
Тем приятней радость обретений,
Чем сильнее горечь от потерь.
("Жизнь не комом");
Как ты жить мудрее ни старайся -
Жизнь всегда окажется мудрей.
("Мысли");
Жизнь сама все долги соберёт
Без расписок и всяких квитанций.
("Долги").
Поэту 50лет. Но он многое успел. Выпустил три сборника стихов. Помимо упомянутого "У родного порога" ещё и сборники "России маленькая часть" и "Пристани." Он популярен как у нас в Среднем Поволжье, так и в кругу ханты-мансийских писателей, с которыми поддерживает связь и печатался в их альманахе "Эринтур", а в родном Ялуторовске, в доме-музее декабристов Муравьёва-Апостола, открыт стенд о его творчестве, здесь же он встречается с потомками декабристов. Многое сделано им в качестве наставника пишущей молодёжи г. Урая. Его стихи включены также в антологию "Сызрань литературная", вышедшую в прошлом году, а также ему была присуждена ежегодная городская премия "Признание" в области литературы.
Успехов тебе, Саша!
Журнал "Русское эхо" №1(42) за 2009 год. Стр.№33-37.