В бесчисленных странах империи мир
И царь ассирийский доволен.
Для войска и слуг затевается пир,
Для знатных вельмож славословья турнир:
Полгода торжеств и застолий.
Мелид и Экрон, Библ, Куш и Элам
В незыблемой власти сатрапов.
Осталось оплакать разрушенный Храм,
Когда на чужбине окажешься сам
Под львиной захватчика лапой.
Расскажут лишь старцы про рощи олив,
Про травы на выпасах конских,
Про город холмов и священных молитв.
Народ же привык, обустроился, жив
В селеньях вдоль рек вавилонских.
Прекрасные кудри, пленителен стан
У новой любимой царицы.
Но рядом с царем заправляет Аман.
И прячет недолго возвышенный сан
Растущую злобу убийцы.
Расправе по жребию выбрав число,
Он повод и место отыщет.
Умеют аманы творить ремесло,
Чтоб жертву ничто никогда не спасло.
Проявит ли милость Всевышний?
... Последней сдалась, не восполнив урон,
Краса мусульманства Гранада.
Теперь королю с королевой закон
"Неверных крестить или выставить вон"-
Внушает аман Торквемада.
Бок о бок прожив добрых тысячу лет,
Сосед оказался вдруг лишним.
Костров инквизиции темный расцвет
Горел непокорным изгнанникам вслед.
Им всем да поможет Всевышний!
...Наверное долго б просила Эстер
Спасенья Варшавскому гетто,
Когда пробудился безжалостный зверь,
Когда мир от мрака германских пещер
Ослеп и не видел просвета.
Собрать снова камни и вырастить сад
Даются возможность и время.
Народу, пройдя сквозь горнило преград,
Настала пора возвращаться назад
К земле, как поспевшее семя.
Туда, где раскинулся Хайфский залив,
Где летом все плавится воском,
В Ашдод, Ашкелон, Модиин, Тель Авив.
Вернуться домой, на чужбине пожив,
С покинутых рек вавилонских.
Пусть правят аманы свое ремесло,
Пусть жребий кидая услышат,
Рассеялась тьма и повержено зло.
Иные воскликнут: "Опять повезло!"
Мы верим - так хочет Всевышний.