1.
Последней балладой закончу я круг –
Мой пламенный круг, мой траурный круг
Полёта в пределы, где к сердцу испуг
Приходит от робкого взгляда
За грань… за черту неизбежных разлук…
Тебе, мой предвечный насмешливый друг,
«Кропаю» я эту балладу!
Из высей надмирных прислал мне зачин
Один – назовём его так – господин, –
Блюститель начал, «конвоир» середин;
Концов неусыпный ревнитель.
Стряхнув с артефакта веков нафталин,
В безжизненность гор, в жизнецветье долин
Я крикну: «Спасибо, Учитель!
Я к Вам «не в предъяве»; я помощи рад!
Доступнее Вы, чем любой бюрократ;
Отзывчивей друга; смелей, чем солдат, –
Ну как тут не быть благодарным!
Ну как не сказать тут спасиба стократ,
Когда просто так, ни за что, Вам вручат
Желанное
с чеком товарным!
2.
По древней дороге, летящей сквозь марево лет,
Шагают устало – учёный, философ, поэт.
Когда-то в компании были священник и врач,
Но нынче лишь трое – адепты надежд и удач…
Куда и зачем эти трое устало бредут?
На них с сожалением смотрит трудящийся люд.
Окатит их грязью, промчавшись по луже, «мажор».
В расчёты и формулы тупо уставится вор…
Привал. Обсуждение. Жесты и крики. Раздрай.
Огонь обвинений. Обид кипяток – через край.
Усталость. Бессмысленность споров. Тяжёлые сны.
Рассвет. Примирение после вечерней войны.
Их, встретив однажды, я в гости к себе пригласил.
Помыться-побриться; обед… то да сё… Я спросил:
«Бессмертные, дайте конкретный и чёткий ответ:
Что значит «душа»? Есть она у меня или нет?»
Вся троица дружно взялась надо мной хохотать.
«Прости, но такого ответа не можем мы дать!
Три тысячи лет мы глотаем дорожную пыль,
Но вместо души у степей всё полынь да ковыль…»
Учёный:
Душа, несомненно, не то, что о ней говорят.
В ней, как ни суди, не нуждается жизненный ряд.
Наука всегда через опыт искала ответ.
А опыт нельзя провести с тем, чего просто нет!
Но образ «души» у людей нерушим и живуч.
И честь для науки – найти к нему, всё-таки, ключ!
Философ:
Что значит «душа»? – выражение внутренних сред;
Эстетика Целого – мой, самый краткий, ответ.
Поэт:
Поэту осталось – нести ахинею и бред:
Иные считают, что так должен «мыслить» поэт.
Но истину видят сверхмысленно те, что творят:
Душа – это то, что скрепляет ваш «жизненный ряд»!
Учёный:
«Сверхмысленный» уровень?..
Поэт:
Уровень функций…
Философ:
«Привет!»
Да Вы – математик!
Какой из Вас, к бесу, «поэт»!..
Учёный:
Возможно, он прав!..
Ведь внутри «человеческих» схем
Решения нет для сегодняшних наших проблем!
Похоже, одно лишь позволит продолжить наш путь:
Из собственной «шкуры» наружу должны мы шагнуть!
Но это ж – всё заново!..
Философ:
Заново термины, связи…
Движение вспять: из «князей» в направлении «грязи» –
Дворцы заменяя лачугами…
Стёкла круша,
Кто в стаде способен спросить:
«Что такое душа?»
А если и спросит – когда же «созреет» ответ?
Вернуться к началу пути – что за радостный бред?..
Быть может, природа вот-вот нам откроет глубины!..
Учёный:
Не знаю, чем могут помочь нам вселенские длины…
Упорство с упрямством не братья, но сходства полны:
Сегодня мы ищем – упорно – не там, где должны!
3
«Романтический» ужин. Сонливая сытость. Умолкли
Мои шумные гости, истратив запал обвинений.
Вновь черны небеса – что там поверху: бархат ли, шёлк ли?
Впрочем, звёзды сияют как звёзды, без всяких сравнений.
Впрочем, пламя свечи – отголосок вселенского света –
Погружает меня в глубину фэнтэзийной картины:
Я пытаюсь приклеить разбитые клетки паркета.
Только нужный мне клей не хотят продавать магазины.
Говорят, что паркет окончательно вышел из моды.
Говорят, что он вреден для психики формой и цветом;
что воздушные замки воздвигнут в ближайшие годы
гастарбайтеры с третьей по счёту от Солнца планеты;
что для нас, марсиан…
…но задетая локтем тарелка
Возвращает меня к вылезанью из собственной шкуры
И к эстетике Целого – после большой переделки
Лингвистических формул дворцово-лачужной культуры…
«Чёрт-те что!..»
Я, похоже, и сам невзначай «закемарил»!..
И вот-вот догорит утонувший в оплыве огарок.
Средь бескрайних руин снова бродят голодные твари,
И священник с философом машут им с каменных арок…
4
Усилием воли стряхнув наваждение сна,
Стараясь не стукнуть, посуду я мыл у окна.
Поэзии мало в занятии этом всегда,
Но с чистой тарелки куда романтичней еда!
Пропикало десять. В дверях появился поэт.
– Не спится?
– Устал, словно разом – за тысячу лет!
Крутился, зевал… только сна ни в едином глазу…
Теперь вот к тебе, с разговорами, в кухню ползу.
Нас пятеро было; а завтра, похоже, вдвоём
С наукой мы будем заглядывать за окоём…
Шёл батюшка с нами – добрейшей на свете души,
Но, с нашей дорогой недружен, остался в тиши,
взяв долю у Бога – отстроить поверженный храм.
А «строить» миры он ничуть не препятствовал нам.
Шёл доктор – тот точно был всех семи пядей во лбу!
Он яростно спорил и с теми, кто верил в Судьбу,
И с теми, кто Разум возвёл в ранг вселенских основ;
Язвил беспощадно и всласть толкователей снов.
Но как-то внезапно исчез – знать, «пропела труба»…
Сказали – женился; хоть сам говорил: «Не судьба!..»
Теперь вот – философ!
Мы спорили несколько дней
О том, что нам надо вести себя много скромней;
Что знания наши – дырявая сеть рыбака…
Но «люди из башен» привыкли глядеть свысока!
Их «боги» различны – но каждый из них упрощён
Настолько, что видишь себя под вселенским плащом!
У каждой натуры есть, видимо, свой потолок…
Вновь скрипнула дверь; мой поэт оборвал монолог.
Учёный:
Я вижу, бессонница – общий, к несчастью, удел.
(поэту)
Меня твой ответ чрезвычайно сегодня задел!
Сверхмыслие – функция? Но почему – не у всех?
Поэт:
У всех! Вариант – интуиция.
Учёный:
Спорить тут грех,
Но кто ж из «сверхмыслия» выстроит график души?
Поэт:
Да хоть бы и ты!
Завтра утром – займись!
Учёный:
Не смеши!
Философ не зря испугался такого труда:
Увы, но душа далека, как на небе звезда!
Эмоции, мысли… вторая гармоника…
Бред!
Измерить – нельзя;
Но и косвенных способов нет!..
Задачки такой не желаю я даже врагу!
Поэт:
Что ж, плюнь да забудь!
Учёный:
Я бы рад – но уже не смогу!..
5
Спит философ. Ему подфартило с постелью:
Лёг – и вмиг провалился в туман забытья…
Но тревожные сны вороньём налетели –
Закружил листопад; замелькали метели;
Наотрез отказались от дружбы друзья…
И сквозь фабулу сна грубый смех Вольнодумца
Загремел, сотрясая зенит и надир.
Под попсовый, назойливый ритм «умца-умца»
Умирает незыблемость; рушится мир…
Немо падают в пропасть античные боги,
Вдаль вперяя отверстия мраморных глаз…
И философ кричит: «Эй, вы, там, на дороге, –
Непорочные Девы, Стрельцы-Козероги, –
Дайте бой Вольнодумцу, явите свой класс!..»
Но сказал ему Некто, имеющий силу:
«Всё идёт, как должнО. Этот мир обречён –
Ведь ему твои спутники роют могилу,
Приближая явление новых времён!..»
И, вглядевшись сквозь флёр предрассветного мрака
В лица спящих соратников, в таинство поз,
Мой герой различит вольнодумные знаки
Неотвратно явившихся миру
угроз…
6
Врач на «скорой» вздохнул: «Повезло, что успели!..»
… Сдал позиции дню мутно-синий рассвет.
Вновь шагают, в предчувствии близости цели,
Степью двое.
Лишь третьего – временно – нет.
11.17.