Бегущий среди потускневших безжизненных тел,
Он спал, просыпался, вставал и безумно хотел,
Вернуться туда, где считают священными детские игры
Ломая вместилища призраков словно штакет,
Хватая лишь тех, из кого тонкой струйкой бил свет,
Он сам рисовал этот мир разноцветной палитрой
Идя с переломанной пазухой лобной кости,
Он нес собой тех, кого, может быть, можно спасти,
Вколов модулятор в уставшую теплую лапу,
Тащил под предательским ливнем их в черном плаще,
Зловеще смеялся, навзрыд, будто добрый Кощей,
Что не чахнет над златом
Лежа недобитый под желтым стальным фонарем,
Он гладил того, кого все называют зверьем,
Смотря как окурки плывут, словно в танце, по волнам,
А сверху, за тысячи лет, с горьким взором отца,
Сверкали лучи ярких звезд из Огромного Пса,
Наблюдая безмолвно