Пробило двенадцать. В доме никого,
А я сижу в глухой тишине и жду.
Жду единственного, своего,
Пятый раз подогревая еду.
Не может быть, чтоб он забыл,
А может быть и может.
Не может быть, чтоб он не позвонил,
А эту тишину его звонок встревожит.
Проходит час, другой.
На тишину ответ лишь тишина.
А я рабынею, слугой
Всё жду его звонка.
Не позвонит он, глупая, забудь.
Он там уже с другими.
Я не посмею в след за ним рвануть,
Давно уже стали чужими.