И.Гудошникова. Хроники 7.
Самые большие надежды Слава связывал с пьесой «ДЕЯТЕЛЬ ПРОСВЕЩЕНИЯ».
Н.А.Крымова, известный театровед и непререкаемый авторитет в театральном мире, прочитав ее, была потрясена и прочила пьесе великое будущее, но предупредила: «Не думайте, Владислав, что я, поплакав над вашей пьесой, сразу же отдам ее мужу (Анатолию Эфросу, тогда – главному режиссеру Театра на Таганке) и скажу ему: «Вот гениальная пьеса Ирхина, ставь ее!» Нужно побороться за пьесу».
Как «побороться» за пьесу – Владислав не знал. Он всегда считал, что его задача – написать, а далее уже кто-то другой должен «бороться» за его творение.
Так же было и с его «Евангелием от любви», которое он закончил словами:
«Долг свой перед Землей считаю исполненным,
в чем и подписываюсь именем своим -
Владислав»
Да и как «побороться», если главное действующее лицо пьесы – священник, и это в атеистической стране, что уже одно это обрекало ее на неприятие чиновниками от драматургии.
А чего стоил эпизод, когда в разгар неутихающей бойни гражданской войны к священнику приходит на поклон «красный матрос» Федя с просьбой обвенчать его со своей невестой, иначе она не хочет ему отдаться – грех!
А далее – зверства то белых, то красных и полный крах героя. В пьесе столько трагических переплетений судеб, ярких и красивых персонажей, юмора, жизненной правды!
И немудрено: в основу ее легли подлинные события. Будучи в Актюбинске, Слава, изучив объявления, бродил по старым улицам города, подыскивая квартиру для нашего сына Валерия – студента медицинского института.
- «Спросите у хозяйки вон того дома!», - участливо посоветовала проходившая мимо женщина.
- «Где? Уточните», - заинтересовался муж.
– «Да в переулке, рядом с домом батюшки, от которого жена убежала с московским архитектором!», - пояснила женщина, еще больше озадачив Славу.
- «Ничего не понимаю: батюшка, архитектор, жена?», - удивился он.
- «Да вы спросите - вам все и объяснят», - не стала вдаваться в подробности прохожая.
Действительно, - объяснили. Слава услышал интереснейший рассказ, который лег в основу сюжета пьесы о священнике, его супруге и «оброс» параллельными судьбами других героев. Уж очень Славу задела эта провинциальная история.
Написал он пьесу, как говорится, на «едином дыхании».
Ею заинтересовались в нескольких Московских театрах.
Заведующий литературной частью одного из них сначала удивился: «Да кто же пишет пьесы на 143-х страницах?». Потом подобрел, начал планировать будущую работу:
- «Это мы с режиссером подсократим, это уберем совсем, такие монологи никому не нужны – кто их будет слушать! Ну, количество действующих лиц тоже… Пьеса должна стать объемом не более 60-ти страниц».
Потом обратился к автору: «Вы понимаете, какую работу мы должны будем проделать? Ведь никто не будет трудиться даром! Я слышал, что вы несговорчивы, но придется поступиться … своими принципами, если хотите увидеть пьесу на сцене нашего театра».
В.Ирхину предложили условия: убрать свое имя с титульного листа пьесы и передать авторские права на нее главному режиссеру театра и его заместителю по литературной части. С такой, оказанной ему честью, Слава согласиться не мог никогда.
Пьесу В.Ирхин посвятил Капитолине Сергеевне Михеевой и дал ее имя главной героине.
Кто же она? Капитолина Сергеевна, Капа – друг и покровитель Владислава, человек огромной светлой души. Близко приняв к сердцу все, что касалось В.Ирхина, верила в него, в его великий творческий дар, и долгие годы всячески поддерживая и помогая ему: сама печатала на машинке его стихи и пьесы; вела переписку и просила за него, встречаясь с директорами очередных театров.
Капа предоставляла Славе для творческой работы свободную квартиру родственницы, в шутку грозясь запереть его там, пока он не закончит писать очередное произведение. При дефиците продуктов, каждый раз она умудрялась предварительно загрузить холодильник всяческой снедью и деликатесами. Иногда шутила: «Ох, Ирхин, ДОРОГОЙ ты наш человек!».
Она гордилась, что ее именем Владислав назвал главную героиню пьесы «Деятель просвещения», но одновременно не могла сдержать гнева, по простоте душевной полностью отождествляя себя с этой героиней:
«Ирхин! ( она Славу называла только по фамилии). Ты что же из меня такую
(…) сделал? Вот уж не ожидала от тебя такой беспардонности!».
Семья Михеевых гостеприимно встречала меня и нашу дочь Марину.
В каждый свой приезд в Москву я заходила к ним. Однажды Капа и Николай (ее муж) рассказали мне, как произошло их знакомство со Славой.
КАК СЛАВА ПОЗНАКОМИЛСЯ С КАПОЙ
(Из уст К.С.Михеевой).
Коля и я работали в советском посольстве в Италии, он – шеф-поваром у посла, я - в секретариате машинисткой. Деньги получали небольшие, а дома оставались дети – школьники, их нужно было одеть, обуть, - мальчишки растут не по дням, а по часам. Хорошо, что за ними приглядывала сестра Коли – Тамара. На нее возложили мы все обязанности по закупке продуктов, питанию детей, а если была необходимость, то и их лечению. Денег не хватало катастрофически.
В Союзе был огромный спрос на литературу, особенно на книги по искусству. Договорилась с комиссионками и для пробы привезла из Италии на реализацию несколько пачек книг, которые в Москве никогда не появлялись на прилавках, - все они в цвете, прекрасная печать.
Подъехали с Колей к магазину. Только выхожу из машины, как ко мне подбегает молодой человек и сразу же начинает спрашивать, какие у меня еще есть книги, а есть ли еще такие-то и такие?
- «Есть, но дома», - отвечаю я.
- «А как бы мне их посмотреть? Можно придти к вам домой?», - с огромной надеждой в глазах робко спросил он.
- «Почему же нельзя? Приходите».
На вечер назначила ему встречу у нас на квартире, дала адрес, телефон…
Закончив дела, едем домой.
- «А кто это был? Знакомый что ли?» - как бы невзначай неожиданно поинтересовался Коля. Но я сразу поняла, что мужа что-то беспокоит.
- «О ком ты?», - удивилась я.
- « Тот, с которым ты беседовала у машины?», - продолжал допытываться Николай. Пришлось признаться:
- «Да нет, первый раз его вижу!»
- «А что ему было нужно?», - в тоне мужа скользнули раздраженные нотки.
- «Ему нужны книги по искусству. Вечером придет к нам посмотреть их».
Всегда спокойный и выдержанный, муж дал волю возмущению:
- «Так он еще и в искусстве разбирается, а я думал, что он только что из мест заключения. Как ты могла пригласить домой, ДОМОЙ! человека с такой подозрительной внешностью, которого ты видишь в первый раз?! »
Вид у Ирхина, конечно, был не очень… Короткая стрижка, тогда такие не носили…
Подняли на ноги всех знакомых, каждый из собственного опыта давал разные умные советы: предлагали сменить замок, позвонить в милицию и чуть ли не устроить засаду. Соседи косились: «Что это за легкомыслие такое!»
Наконец, я призвала на помощь свою интуицию, никогда меня не подводившую, и простую житейскую смекалку. Я росла сиротой, бедствовала и в детстве, и в юношеские годы, но мне больше встречалось хороших людей, поэтому не утратила чувства доверия и веры в доброе начало. Ведь достаточно было взглянуть в глаза Ирхину, чтобы понять, кто он…
На все домыслы ответила резко и уверенно отрезвившей всех фразой:
«Я верю этому человеку!»
Вечером Слава пришел к нам. Конечно, твой Златоуст надолго, если не навсегда, очаровал нашу семью, даже детей. С тех пор Андрюша (старший сын), стал преданным поклонником поэзии В.Ирхина, знает многие его стихи наизусть, верит ему и в него.
ЗНАКОМСТВО С МИХЕЕВЫМИ
( Со слов Славы).
Слава в очередной раз собирался в Москву – покорять творческие вершины. У него стало ритуалом перед отъездом заверять меня, что уж теперь - то его обязательно издадут, у нас появятся деньги, шутя предлагал мне «готовить под них мешки, чулки» и т.д.
В последний момент я вздумала дать ему совет по поводу прически, но правильно понята не была. Обиженный на мое «едкое» замечание, как его квалифицировал разгневанный супруг, он побежал в парикмахерскую и вернулся оттуда ... остриженный наголо, став похожим на освободившегося зэка. Исправить уже ничего было невозможно.
В Москве Славу ждали Литературный институт, театры, выставки, музеи, друзья. И, конечно, книжные магазины.
Обладая безупречным вкусом и требовательностью, он не мог себе позволить купить книгу по искусству в черно-белом исполнении, как отвергал некачественную расплывчатую цветную печать советских издательств, а искал нечто эксклюзивное, пусть и дорогое.
Потеряв много времени в магазине на бесполезные поиски этого эксклюзива, он вышел на улицу оглядеться, подышать воздухом.
И тут его внимание привлекла молодая женщина, выходящая из машины с тяжелой ношей в руках. Наметанный глаз тут же признал в пачке известную серию книг по искусству из Италии. Удержать Славу на месте уже ничто не могло, а вдруг кто-нибудь их перехватит, тогда прощай любимый Шагал, до дальних встреч недоступный Модильяни…
Пока он помогал незнакомке донести книги в магазин, узнал, что у нее есть все, что его интересует.
Слава не мог поверить в свою удачу. Еле дождавшись 7 часов вечера, вертя в руках бумажку с записанным адресом и телефоном, оказался у заветной двери элитного дома и позвонил…
Он и не догадывался, какие страсти кипели у Михеевых по поводу его визита.
Но Капа действительно тогда сказала: «Я верю этому человеку!».
Знаток литературы и искусства, каким на самом деле был мой супруг, не мог скрыть восхищения от увиденной библиотеки… Последовали новые визиты…
Их случайное знакомство положило начало большой многолетней искренней дружбе.
ЗАВЕЩАНИЕ
И вдруг мы узнали о тяжелейшем недуге Капы. Слава очень переживал и никак не мог понять, за что ей, так много пережившей в жизни невзгод, добрейшей душе, ниспослано еще одно страшное испытание – смертный приговор.
Мой сын, врач – онколог, считал, что даже в нашей провинции больным гарантируют пятилетний срок выживания, а то и полного излечения при таком заболевании, так почему же Кремлевские «эскулапы» залечили женщину?
Остались вопросы, на которые не нашлось ответов.
Потом пришла скорбная весть - Капы не стало - и просьба Андрея: «Приезжайте, Владислав Митрофанович, проводить маму, лучше вас никто о ней не скажет».
Слава помчался в Москву. Успел. Утешал близких. Говорил о прекрасном человеке - женщине, матери, жене.
Тогда он узнал о последней воле Капитолины Сергеевны Михеевой,завещавшей издать стихи Владислава Ирхина на средства своей семьи.
***
Над созданием сборника стихов «Евангелие от любви» работали наша дочь Марина, художница Елена Субота и Владислав.
Многие ему советовали урезать бюджет книги, сэкономив средства на всех этапах издания.
Слава был автором всего проекта, требуя для своего детища все самое лучшее: если издательство, то «Аврора –Дизайн» в Санкт - Петербурге, если типография, то имени Ивана Федорова, никаких иллюстраций из Интернета - каждый рисунок Елены он рассматривал с позиции соответствия ее замысла духу его поэзии. Даже бумага для издания красилась в типографии почти вручную - под мрамор.
Мы со Славой систематизировали разделы книги, в которую вошли циклы «Евангелие от любви», «Стихи мои одинокие» и «Кленовая ветвь», каждый из которых мог стать самостоятельным сборником.
Манечка разработала макет, дизайн книги, осуществляла компьютерную верстку и вела всю деловую часть издания.
***
Этот сборник стихов Слава давно хотел посвятить мне, о чем знала семья, знали друзья. Мне льстило такое намерение мужа, но и пугало одновременно: ведь он публично и официально наделял меня титулом своей МУЗЫ, и я должна была соответствовать делу всей его жизни, запечатленному на страницах книги с таким символическим и сакральным названием - «Евангелие от любви» .
Однажды, когда сборник был полностью подготовлен к изданию, Слава серьезно и очень торжественно сказал мне: «Послушай … Это - посвящение. Думаю, ты не будешь возражать…»
Слегка волнуясь, он начал читать:
«СВЕТЛОЙ ПАМЯТИ КАПИТОЛИНЫ МИХЕЕВОЙ,
МИЛОСЕРДИЮ КОТОРОЙ ОБЯЗАНО ИЗДАНИЕ ЭТОЙ КНИГИ».
Так Слава предложил почтить память Капы, посвятив ей книгу, увидевшую свет только благодаря предсмертной воле Капитолины Сергеевны.
Я обрадовалась мудрому решению мужа.
Книга была издана в 1997 году и стала щедрым даром к 60-летию Владислава Митрофановича Ирхина. Ее презентация состоялась в Санкт-Петербурге, Москве и Уральске.
Теперь многие удивляются, увидев на одной из страниц «Евангелия» портрет неизвестной им женщины, а не портрет автора.
Муж и дети Капитолины Сергеевны относились с уважением к Славе и к его творчеству. Он тоже испытывал к ним глубокие дружеские чувства.
Владислав до последнего своего часа с благодарностью вспоминал Капу.
28 декабря 2012г.- Октябрь 2017г.