и когда ты нажала на газ
в разноцветном феррари,
я подумал, что кто, кроме нас,
но не мы выбираем,
я подумал, что в этом краю
будут те ещё зимы,
так что даже в стеклянном раю
поменяют резину.
ну а ты - ты нажала на газ
с хищным видом пираньи.
я подумал в трёхтысячный раз,
что не мы выбираем.
где-то солнце и где-то тепло,
где-то дикие пальмы,
ну а здесь - здесь отвесят поклон
одиночеству спален.
можешь смело давить на педаль,
голливудская леди,
и тогда - я надеюсь - тогда
ты меня переедешь,
я замру на какой-то момент
я скажу тебе "здрасьте",
и приехавший питерский мент
пожелает нам счастья,
ну а ночью на первом мосту
ты застрянешь на шпильках,
и в моём разогретом мозгу
я коснусь, как насильник,
поясницы, лодыжек, колен
и немножечко ляжки.
ты запляшешь, как Анна Болейн
или как неваляшка.
мы уедем вдвоём в Голливуд,
украдём пол-лимона
и на утро за нами придут
из ОВИРа, омона,
ты запрячешь меня под подол
или даже в багажник.
кальвадос запивая водой,
не подавишься даже.
мне наверно, такая судьба -
зимовать под подолом,
и ещё до решения суда
прослыву я подонком.
нам немного, немного дано -
револьвер и свобода.
я потрачу на секс и кино
свои лучшие годы,
и когда ты надавишь на газ
в разноцветном феррари,
кто кого переедет из нас?
- но не мы выбираем.
кто засунет кого под подол
и окрестит подонком?
я подолгу смотрю на огонь
и мечтаю по долгу.