Я думаю что он в судьбу не верил,
И потому не оставлял заботы "на потом",
А если ветер в исступленьи рвал деревья,
Он говорил: На море будет шторм!
Он редко улыбался, вряд ли плакал,
По шпалам не десяток верст прошёл,
И повторял мне: Турок ты однако,
Когда бывало выпьет хорошо.
Он не считал такое дело лишним,
Пил за отца ушедшего на фронт,
И не вступая в пререканья со Всевышним...
В июле пил за весь Советский флот.
Случалось в темноте курил он долго, хмурясь.
Встав до зари глотал горячий чай.
Прямая и упрямая натура,
Прокаленная в кузнечных печах.
Он рано начал жить и вот устали плечи,
Тяжёлый груз, без отдыха нести.
Ушёл он молча в новогодний первый вечер.
И был тогда на море полный штиль.