Извините, матросы, пешего за простой.
Я полжизни шатался рифмой по мостовой,
Отдуваясь то за неё, то за перебой
Между сердцем и памятью. Якорь в груди. Не сдвинуть!
Не пускайте, папаша, дочку глазеть на шторм.
Отведите в кино, где пальцами греть попкорн.
Я из тех, кто спустился к морю с картинных гор.
Захлебнулся тоской, но выжил. А это минус.
Я хотел к ней бежать, что в принципе со среды,
На гвозде, что торчит уродливо года три,
Не висело пальто, ни ложь. Да, мы так мудры,
Что себе разрешаем воздух припрятать в трюме.
Мол, как будем тонуть, так сразу же чики -пук.
Нас спасут и никто-то там…Че-Паук!
Мы так искренне верим в случай и пустотрюк,
В жизнь гребем и не слышим стука. Похоже –умер!
Я настолько поверил в ум, что вполне дурак.
Налегай на весло, ведь в лодке моей дыра.
И заделать-никак. И травят корму ветра,
Уходя в горизонт надежд. Постарайся килем!
Да, из тысячи лодок выбрали мы одну!
Но ведь лучшие лодки, те, что идут ко дну,
Измеряя собой масштабность и глубину.
Навсегда оставаясь с теми, кого любили.