Шри Ауробиндо. Савитри
Книга IX. КНИГА ВЕЧНОЙ НОЧИ
Песнь 2. Странствие в вечной Ночи и Глас Мрака
Эпическая поэма Шри Ауробиндо «Савитри» основана на древней ведической легенде о преданной жене царевне Савитри, которая силой своей любви и праведности побеждает смерть и возвращает к жизни своего умершего мужа царевича Сатьявана. Шри Ауробиндо раскрывает символическую суть персонажей и сюжета древней легенды и использует ее для выражения собственных духовных постижений и свершений. При создании эпоса он ставил задачу выразить в слове высшие уровни Сверхсознания, доступные человеку, чтобы помочь всем духовным искателям соприкоснуться с этими уровнями и возвыситься до них. Результатом стала грандиозная эпическая поэма в 12 Книгах (49 Песней) общим объемом около 24 000 строк, являющаяся наиболее полным и совершенным выражением уникального мировоззрения и духовного опыта Шри Ауробиндо с его глобальным многомерным синтезом, а также самым большим поэтическим произведением, когда-либо созданным на английском языке.
Эпос «Савитри» представляет собой глубокий органичный синтез восточного и западного миропонимания и культуры, материализма и духовности, мудрости незапамятных веков и научных открытий настоящего, возвышенной классики и смелого модернизма, философии и поэзии, мистики и реализма, откровений прошлого и прозрений будущего. Здесь мы встречаем и поражающие воображение описания всей иерархии проявленных миров, от низших инфернальных царств до трансцендентных божественных сфер, и пронзительные по своей глубине и живой достоверности откровения немыслимых духовных реализаций, и грандиозные прозрения о сотворении мира, о вселенской эволюции, о судьбе человечества. Это откровение великой Надежды, в котором Любовь торжествует над Смертью, а человек, раскрывая истину своего бытия, побеждает враждебных богов и неотвратимый рок.
* * *
Шри Ауробиндо
Sri Aurobindo
САВИТРИ
SAVITRI
Легенда и Символ
A Legend and a Symbol
Книга IX. КНИГА ВЕЧНОЙ НОЧИ
Book IX. THE BOOK OF ETERNAL NIGHT
Песнь 2. Странствие в вечной Ночи и Глас Мрака
Canto 2. The Journey in Eternal Night and the Voice of the Darkness
Савитри рождается на земле в ответ на мольбу всего мира. Выразителем этой мольбы становится царь Ашвапати — могучий дух, воплощенный в человеке, вождь мировых духовных исканий, символизирующий духовное устремление всего человечества. Он совершает великую Йогу во имя освобождения людского рода, благодаря которой раскрывает собственную душу, истинное «я», одухотворяет свое существо и постигает великие тайны мироздания. Достигнув индивидуальной полноты, он проникает в иные сферы бытия и странствует по лестнице проявленных миров, чтобы покорить все ее ступени и открыть человечеству путь к вершинам Духа. Он движется через миры тонкой Материи, низшей и высшей Жизни, низшего и высшего Разума, через Небеса Идеала и сферы Мировой Души: он восходит в великие светоносные царства и спускается в бездны миров Мрака и Лжи, принося в них высший Свет, чтобы в итоге подняться к мирам высочайшего Знания и проникнуть в обитель Духа. Наконец, остановившись на последней границе проявленных миров, перед непостижимой Вечностью, он удостаивается Откровения Божественной Матери мироздания и молит Ее, как вестник всего человеческого рода, низойти на землю и даровать падшему роду освобождение от Тьмы и Смерти. Матерь Мира внимает его молитве и прорекает свое Нисхождение и освобождение человечества. Всё это описывается в Части I эпоса (Книги I—III). Теперь на земле рождается Савитри — дочь царя Ашвапати и Спасительница мира — воплощение Божественной Матери. Ее жизнь и духовный путь описываются в Частях II и III эпоса (Книги IV—XII).
У Ашвапати рождается дочь, царевна Савитри, Спасительница мира, воплощение Божественной Матери. Она растет и достигает все большей зрелости, усваивая все высшие достижения человеческой культуры и знания. В ней происходит и великий внутренний прогресс. Однако она столь блистательна и высока и в своем внутреннем мире, и во внешнем облике, что никто не решается приблизиться к ней и стать ее спутником, никто не может достичь ее высоты и идти рядом с нею. Но приходит чудесный день, когда Ашвапати получает откровение о дальнейшей судьбе своей дочери, провидя в ней великое высшее существо, пришедшее на землю с грандиозной миссией. И он, повинуясь наитию свыше, отправляет Савитри на поиск ее суженого, в единстве с которым ей предстоит исполнить свою работу на земле. После долгих странствий по городам и весям и среди дикой природы перед Савитри открывается чудесный предгорный уголок. И здесь она встречает Его, своего суженого, родную душу, в общности с которой они трудятся на земле на протяжении многих жизней, — Сатьявана. Вечные Влюбленные вновь воссоединяются в жизни на земле.
Теперь Савитри возвращается во дворец к родителям, чтобы сообщить им о том, что она нашла своего суженого. Однако во дворце ее ожидает небесный духовидец Нарад, который дает ей страшное пророчество о судьбе Сатьявана: ровно через год в этот же день Сатьявану суждено умереть. Родители уговаривают Савитри отказаться от союза с Сатьяваном и найти себе другого жениха, но любовь Савитри непобедима: она говорит, что ее любовь победит сам Рок. Трагическое известие повергает в глубокое горе мать Савитри, и из сердца скорбящей матери с огромной болью и глубиной исторгается извечный вопрос человечества о природе этого мира, о причинах возникновения боли и страдания, о том, почему бессмертная душа оказывается в этом мире страданий и обречена здесь претерпевать всевозможные муки, беды, становиться пешкой в руках Судьбы и жертвой Рока. Устами матери-царицы Шри Ауробиндо с великой силой и достоверностью озвучивает главнейший вопрос человеческого Неведения — и устами небесного мудреца Нарада дает на него глубочайший и высочайший божественный Ответ. Савитри узнает, что ей предстоит встретиться лицом к лицу со Смертью, чтобы победить ее во имя всего человечества.
Невзирая на страшное пророчество Савитри решает выйти замуж за Сатьявана и быть с любимым до конца. Она покидает родной дворец и живет с Сатьяваном и его родителями в их отшельнической обители. Сначала влюбленные счастливы, однако через некоторое время Савитри охватывает отчаяние, ведь она знает о скорой кончине ее возлюбленного мужа. Именно в этот момент глубочайшего отчаяния Савитри слышит внутри себя Глас свыше — Голос ее же высшего «Я», открывающий ей ее духовный Путь, следуя которому она сможет познать собственную истинную Сущность и ее Силой победит Смерть. Савитри следует Пути, указанному Гласом свыше, и постигает свою сокровенную душу — собственное истинное «Я», а затем познает Безличный Абсолют — Нирвану и далее входит в Космическое Сознание, постигая живого Бога во всем сущем и обретая с Ним единство. Теперь она готова к противоборству со Смертью.
Настает роковой день. Савитри идет вместе с Сатьяваном в лес, где он начинает рубить дрова, но внезапно ему становится плохо, и он умирает на коленях у Савитри: пред Савитри предстает сам ужасающий Бог Смерти. Он уводит душу Сатьявана с собой, но Савитри благодаря высокой духовной Реализации, неустрашимая, следует в тонком теле за Богом Смерти в его царство…
Далее мы увидим, что духовная Реализация дает Савитри Силу, чтобы победить Смерть и вернуть к жизни ее супруга Сатьявана. Противоборство и Победа Савитри над Смертью описываются в Части III эпоса.
[В квадратных скобках — примечания переводчика.]
ПРЕД жуткой леденящей бездной Ночи
Все стихло, словно мир, готовясь сгинуть,
Застыл на бреге вечного безмолвья.
Над ними в тусклой мертвой тишине
Зловеще неба хмурилась гримаса.
Как стынет мысль на гибельном краю
Небытия — конца последних глубей,
Последних грез, — их замер путь: пред ними
Крыла; клубила мгла — лишь сзади, бледный,
Гас вечер-призрак, взором мертвеца.
А дальше душу алчно ждала ночь.
Но в сердце смертной — в одинокой нише
Ее подобной храму стойкой силы,
Как факел, дух ее неугасимый
Пылал, безмолвен, прям, сквозь очи-окна
Вонзаясь мраку в сумрачную грудь.
И Женщина ступила первой в Бездну,
Дерзнув оспорить царство вечной Ночи.
В доспехе света, утонув стопами
В чудовищной бесцветной пустоте,
Неустрашен, бессмертный дух ее
Проник в безжалостность безглазой хляби.
Во тьме чернильной призрачно скользя
За смертной вслед в таинственном движеньи,
Словно гребя в воде иль веясь зыбко,
Все, будто в снах, влеклись в глубины мглы,
Как пятна, что плывут в глазах смеженных.
Сомкнулись сзади скалы тяжких врат;
Словно сквозь бреши в пелене времен
Сметённой, настоящее, былое,
Развеясь, скрылись во Вневременьи;
И будущее поглотила небыть
На тусклом бреге странствия во тьму.
Средь смуты распадающихся форм
В ночь, в никуда они, кружась, тонули.
В темнеющих преддверьях мира мрака,
Скрываясь с глаз, влеклись они, но будто
Застыли, то ли мчась, то ли покоясь,
Как рой теней на тусклом полотне,
А не фигуры из реальной сцены.
В мистерии своей безмерной жути
Гигантская безжалостная бездна,
Сгущаясь алчной силой пустоты,
Обволокла ее беззвучной глубью
И непроглядной ненасытной глоткой
Сглотнула, удушая мглою душу
В неистовой агонии мечты.
Непроницаемой завесой страха
На клетку чувств ее ниспала тьма —
Так, наполняя лес ордой теней,
Гася последней дружественный отсвет,
Вокруг вола, что привязали в чаще
Охотники, теснится хищный мрак.
Здесь мысль, что в мире борется, избылась;
Оставив все попытки жить и знать,
Уверясь в нереальности своей,
Покончив с грезой дел, она усопла:
Тот сгусток небыти был ей итогом мрачным.
Гигантское Ничто душило гнетом все:
Жизнь не могла дышать, ум — мыслить, и душа
Не помнила себя, но лишь казалась
Зияющей стерильной пустотой,
Нулем, забывшим сумму, что итожил,
Ниспроверженьем радости Творца,
Что не спасала глубь тиши иль ширь покоя.
На все, что здесь являет Истину и Бога,
Сознательную личность, Слово Знанья,
И Разума творящего восторг,
И Мудрость, и Любовь, и сердца радость, — пало
Извечного всеотрицанья «Нет».
Как тает в темноте златой светильник,
От глаз молящих уносимый вдаль,
Во мгле теней исчезла Савитри.
Утратив курс и путь, финал и цель,
Она влеклась в тех в безднах, чувств лишенных,
Вслепую вилась в беспросветной хляби,
Кружилась в буйстве борющихся вихрей,
Что схлестывал гигантской дланью Случай.
Она была одна в Пустыне жуткой:
Сокрылся смутный колоссальный бог,
Из глаз растаял Сатьяван лучистый.
Но дух ее не дрогнул, удержав
В глубинах, недоступных бренным чувствам,
Что внешнее объемлют, чтоб утратить,
Предмет любви. Так в жизни их земной
Он, словно в ней, скитался по полянам,
Что, будто уголки ее души,
Ему дарили сладость тайн счастливых —
Ведь с радостью ревнивой сердце в ней,
Куда б он ни ступил стопою милой,
Спешило охватить душою страстной
Его движенья, каждый шаг его.
Теперь же бездна тьмы была меж ними,
Где канула она, одна в пучине,
Лишась себя, лишась своей любви.
[Или: Разделена с собою и с любовью.]
Часами долгими, ведь долго длятся
Часы, что мерит пульс душевных мук,
В пустой и мрачной нереальной тьме
Она брела по трупу мертвой жизни,
Теряясь в слепоте угасших душ.
Покинутая в муке пустоты,
Все ж смерти вопреки она жила,
Торжествовала над небытием;
Душили тщетно дух ее могучий —
И монотонность боли, долгой, тяжкой,
Неистовой, терзать себя устала.
Сначала бледный негасимый луч,
Слаб, но бессмертен, замерцал во мгле,
Словно вернулась память к мертвым духам,
Память, желавшая воскреснуть снова,
Хоть стертая Природы сном исконным.
Он влекся, блик затерянный луны,
Являя ночи жуть ее души:
Змеясь, лениво мрак раскинул кольца
С мерцаньем тайн на черных капюшонах,
Но вздрогнул, заскользил, завился слепо,
Лоснистый пряча бок от муки света,
[Или: Жестокой болью чуя всякий свет.]
Язвимый бледным проблеском надежды.
Угрозу чуя, Ночь зашевелилась:
Сиянье вечности непостижимой
Грозило взблеском Истины входящей
Ее тяжелой сумеречной власти,
Ее державе Небыти извечной.
В безжалостной и нетерпимой силе,
Не усомнясь, что лишь она реальна,
Она рвалась пожрать опасный лучик;
Восстав, с Небытия главой гигантской,
Она в безмерности всеотрицанья
Все сущее глотала пастью мрака,
Уверясь во Всесилии своем,
Себя считая мрачным Абсолютом.
Но свет упорно рос, он побеждал,
И Савитри очнулась, став собою,;
Стряхнув холодные объятья смерти,
Поправ биеньем сердца хватку боли,
Потребовав душой на радость ей
У бездны тьмы возлюбленного душу.
Пред ней в том неподвижном мертвом мире
Вновь раздались шаги гиганта бога,
И из немого мрака Сатьяван,
Ее супруг, возник лучистой тенью.
И грянул звук в том жутком гиблом царстве:
Могуч, как шквал над гибнущим пловцом,
Гремя, фатальный камнесердый рык,
Понесся в ночь мертвящий Смерти клич.
«Вот бездн моих немая бесконечность,
Вот царствие непреходящей Ночи,
Вот глубочайший мрак Небытия,
Похоронивший прах желаний жизни.
Ты видишь свой исток, о сердце смертной?
Ты поняла свое происхожденье,
Ты, зыбкий сон, пригреженный Ничем?
Пред вечной правдой голой пустоты
Еще ты мнишь любить и быть вовеки?»
Но Женщина не отвечала Мраку.
Ее душа не поддалась глаголам,
Твердившим знанье Ночи, мысли Смерти.
[Или: Той Смерти мыслящей, той знавшей Ночи.]
В бескрайней безначальности своей
В безбрежия души она взирала
И постигала собственную вечность
И жизни собственной исток нетленный.
Но, ей противостав безмерной темью,
Смерть, жуткий бог, вперил в ее глаза
Бессмертный хлад своих бездонных зраков:
«Хоть уцелела ты в безвечной бездне,
Что не простит вовек, пока продлится Время,
Насилья, что родило мысль, подвигнув
Недвижную безмерность жить, страдать,
Ты лишь продлишь своей победой горькой
Свой краткий скорбный век без Сатьявана.
Что ты стяжаешь от богини древней?
Не сердца ль пыл, что лишь напрасно длит
Пустую жизнь-обман, тебе мешая
От мук скорей забыться вечным сном?
Непрочным чудом мыслящего праха
Бредет дитя Времен стезей иллюзий.
Страшащей пустотою окружен,
Бездной, откуда встал и где он канет,
Он, возвеличив собственное «я»,
Зовет его высоким словом «Бог».
Взывая к небу в страждущих надеждах,
Он видит над собой, тоскуя сердцем,
Нагую ширь без проблесков сознанья,
Мертвее и бездумней, чем он сам, —
Синеющий мираж, и селит в нем
Свой сонм святых и милостивых сил.
Ведь он живет среди стихий грозящих:
Вокруг бушует хлябь, земля дрожит
Под стопами его, огнь лижет двери,
И смерть, оскалясь, рыщет в чащах жизни.
Движимый Ликами, по ком тоскует,
К бездушным алтарям кладет он душу
И рядит мир убранством грез своих.
Боги, бессонно опекая землю
В ее гигантском ковылянье в бездне,
Взрастили в людях тяжкий дар ума,
Зажгли свой огнь в их нежелавшем сердце
И обрекли их неизбывной муке.
Их ум, охотник на тропах безвестных,
Бесплодным гоном забавляя Время,
Судеб загадку отягчает мыслью
И обращает в песнь их смех и слезы.
Тревожа бренность их мечтой бессмертной,
Томя их прах безмерности дыханьем,
Они взрастили в смертных вечный глад,
Что никакая пища не насытит:
Ведь те — лишь стадо пастырей богов;
Их тело — только привязь в бренном стойле;
Надежды, скорби, радости — их корм
На выгоне, что огражден Неведеньем.
В их грудь незащищенную их боги
Вдохнули смелость, что встречает смерть,
И дали мудрость им, насмешкой тьмы,
И начертали путь без внятной цели.
И тщетно бьется смертный с жизнью тщетной,
Чтоб, забываясь, отдыхать от мук,
Чтоб зверем выть под батогом желанья,
Прикован к колеснице злых божеств.
Но если ты, познав тщету мирскую,
Лелеешь все ж надежду, чтишь любовь,
Вернись в скорлупку тела, в узы тленья,
Попробуй жить, собрав останки сердца.
Не грезь отбить у смерти Сатьявана.
Но за твою недюжинную силу,
Что заслужила мой венец особый,
Дары я б дал, чтоб скрасить скорбный путь:
Судьбы скупой подачки бренным тварям,
Услады придорожные, что любят
Сбирать сердца, плененные землею, —
[Или: Утехи тленья для сердец бескрылых.]
Их, если примешь, отпущу я щедро.
Мираж надежд стяжай себе в награду».
И смолк безжалостный безмерный Глас,
Но в Савитри в ответ взросла без края,
Кипеньем лунных гребней в зыби волн,
Стремнина мыслей из глубин безмолвья
В ее немом бездонном сердце-море.
И наконец уста ее отверзлись
И глас ее встревожил бездны Ночи:
«Перед тобой, гигантской маской смерти,
Я не склонюсь — пред черной ложью тьмы,
Что запугала душу человека,
Ты, злая шутка над бессмертным духом,
Конец неотвратимый — нереальный.
Бессмертье осознав, иду я к цели.
Победный дух, свою познавший силу,
Я не просить пришла к твоим вратам:
Всей Ночи гнет не совладал со мной —
Я не убита Тьмой, меня скогтившей.
Не зыблет больше разум горечь скорби;
И россыпи невыплаканных слез
Теперь блистают жемчугами силы.
Свой хрупкий слабый прах я обратила
В незыблемость изваянной души.
Теперь в сраженьи царственных богов
Мой дух могуче станет, непреклонный,
Наперекор всеотрицанью мира.
Я не пущусь в толпе умов холопской
Ловить подачки жадною рукой,
Сбирая из-под ног в грязи мирской
Убогих радость — милостыни жизни.
Мой труд иной: борение богов.
Огнем зажегшей звезды воли шпоря
Медлительную неохоту лет,
Они Ума закон Материи вменяют,
Мечту души из косной Силы добывают.
[Или:
Они законом Разума высоким
Материи работы покоряют,
Они души желанье добывают
Из Силы несознательной земли.]
Во-первых, дашь ты все, о чем супруг мой,
Мой Сатьяван, мечтал, когда очнулся
Среди очарования лесного
От одиноких детства чистых грез,
И не имел, чтоб жизнью жить прекрасной.
Коль должен, дай — иль откажись, коль можешь».
Бог свысока кивнул в согласьи хладном,
Творец земной иллюзии, где смертным
В насмешку дал даров своих тщету.
Возвысив гибельный свой глас, он рек:
«Поблажкой грезам страждущего сердца,
Что сам же и убью своим касаньем,
Я возвращу его отцу слепому
Державу, власть, друзей, былую статность,
И почести царя, и мирный век —
Роскошную тщету на склоне дней,
Посеребренный блеск заката жизни.
Ему, кто стал мудрей под гнетом Рока,
Блага воздам я вновь — желанный плод
Заблудших душ, что их предпочитают
Небытия безличным голым высям.
Утеху чувств — верну я снова свет
Глазам, что больший мир стяжать могли бы
И глубже взор в своей бездонной ночи.
О том мечтал напрасно этот смертный,
Пока был жив и тешился надеждой.
Прочь, бренный червь, из царств моих великих
И грозных — в свой дозволенный мирок!
Спеши во весь опор, коль хочешь жить,
Иль мраморные властные законы,
Что ты поколебала, преступила,
Все ж тяжким взором пригвоздят тебя».
[Или: Все ж на тебя раскроют камень зраков.]
Но Савитри в ответ надменной Тени:
«Вселенский дух! Мой дух рожден не меньшим:
Он силой бог, он зиждет свой закон,
И я бессмертна в смертности своей.
Не трепещу я под недвижным взором
Незыблемых холодных иерархий,
В чьих мраморных глазах Закон и Рок.
Души моей им страшен огнь живой.
Из тени тьмы своей верни мне вновь
К земным цветущим ширям Сатьявана
В обличье милой бренности земной,
Чтоб с ним творил мой дух свой пылкий труд.
С ним понесу я бремя древней Матери,
С ним я пойду земной дорогой к Богу.
Иль пусть пространства вечные, открывшись,
Влекут нас вдаль, к заветным горизонтам,
Вместе — в пути в великую безвестность.
Ведь я шагала с ним стезей Времен
И я пойду за ним, какая б ночь
Иль красота зари невообразимой
Не ждала нас в нехоженом Ином.
Куда б ни вел ты душу Сатьявана,
Повсюду я последую за ним».
Но ей наперекор, неумолимый,
Диктующий незыблемый Вердикт,
Вменяющий Закон неотвратимый
И призрачность созданьям быстротечным,
Из зыблющихся хлябей тьмы донесся,
Рожден загадкой бездн непостижимых,
Державный глас смертельного презренья.
Как буревласый шторм в титаньей рыси
Гигантский смех свой рушит на пловца,
Припомнив весь восторг, что губят волны,
Так из пучин самодержавной ночи,
Переча Женщины душе безмерной,
Всевластно грянул вопль вселенской Смерти.
«Иль ты богов стяжала крылья, ноги,
Что мчать вольна по тверди звезд моих?
Ты, дерзкий червь, что воспылал отвагой,
Забыв свои пределы, роль свою,
Ты бренный прах, живущий в узах мысли —
Орбиты их древней твоей души.
Я, Смерть, их свил из пустоты своей;
Меж них я создал все и все гублю.
Я превратил миры в свои тенета
И каждую усладу в их ячейку.
Вселенский Глад, что вечно алчет жертвы,
Убийца-Жизнь, что пожирает жизнь,
Они прообраз мой в моем твореньи.
Ты червь, твой дух — лишь мой заблудший выдох,
Твой прах пригрежен был моей ухмылкой!
Беги же прочь, прижав к груди дрожащей
Ничтожные дары — утеху сердца,
Где раны мук моих пройдут не скоро.
Незрячий раб, тебя я заставляю
Своей глухой необоримой силой
Грешить, чтоб я наказывал, желать,
Чтоб я карал отчаяньем и скорбью,
И ты ко мне придешь в конце концов,
Кровоточа, познав свою ничтожность
И трепеща перед моим величьем!
Не грезь ступить в запретный край счастливый,
Обитель душ, блюдущих мой закон, —
Иль в мрачных тайниках твой шаг разбудит
От их тяжелых снов железносердных
Жестоких фурий, что отмстят тебе
Возмездьем утоленному желанью.
Страшись — иль в небе, где ты жить алкала,
Неведомого молнии блеснут,
И, ужасаясь, в стонах одиноких,
Затравленная гончими небес,
Ты заскользишь, покинутой душой,
В мученьях нескончаемых столетий —
И в многих жизнях ублажить не сможешь
Неистовый неумолимый Гнев,
Что не смирят ни Ад, ни милость Неба!
Я упасу тебя от вечной черной хватки:
В сЕрдца щепоть зажав судьбы подачку,
С миром ступай, коль мир отпущен смертным».
Но, женщина земная, Савитри
Ужасному Владыке, лику Смерти
Ответила презреньем на презренье:
«Кто этот Бог — не греза ль тьмы твоей,
Что тщетных звезд огни зажег тщеславно,
Презренные миры творя с презреньем?
Не он воздвиг свой храм в моих раздумьях
И в сердце у меня — свой трон священный.
Мой Бог — всеторжествующая воля,
Мой Бог — любовь и сладко сносит все:
Ему я в жертву принесла надежду
И страсти отдала, святым причастьем;
Стремительный чудесный колесничий —
Кто преградит его могучий скач?
Искатель на путях несметных жизни,
Стопами, что привыкли к светам неба,
Он в ад нисходит, чтоб шагать без боли
По площадям, умОщенным мечами,
Лишь обострив восторг свой беспечальный.
Любви златым крылам достанет силы
Парить в твоей бездонной пустоте,
Ее очам — пронзить твой мрак, звездАми,
Ее стопам — пройти твой жуткий мир:
Любовь не меркнет и во мраке смерти,
Любовь идет без страха в злейший ад,
В пучинах труд вершит, ликует в высях;
Она преобразит твой мир, о Смерть».
Она умолкла, и в ответ ни звука,
Ни гласа не звучало, лишь как прежде
Они влеклись в неисследимой ночи,
И, бледным оком, реял прежний лучик,
Тревожа мрак своим неясным взором.
Но вот опять все замерло зловеще,
Привстал поход теней в слепую Небыть,
И в пустоте, облекшись Мыслью, Словом,
Земной душе ответил Смерти глас:
«В чем смысл твоих надежд, твоих стремлений?
Лишь в том, чтобы обман сладчайший тела,
Живущей с болью эфемерной формы,
Продлить еще в утеху жалким чувствам —
Алканий плотских мед и сердца огнь,
И в призрачном единстве обнимать
Кумира, что блеснет и вновь потухнет?
И ты, кто ты такая, о душа, —
Мираж прекрасный, сотканный изящно
Из флера чувств в искристых блестках мыслей,
Летучий танец светлячков в ночи,
Броженья хмель в живой грязи под солнцем?
И ты, о сердце, грезишь о бессмертьи?
Кричишь наперекор извечным фактам,
Что ты и он непреходящи, вечны?
Лишь Смерть, лишь бездна Несознанья вечны.
Одна лишь вечность — правда: вечность Смерти.
Я необъятность безобличной Бездны,
Я пустота, что ты зовешь Пространством,
Я вечное Ничто, исток всего,
Я Тот Единственный и Бесконечный.
[Или: Я Бесконечность и Единосущность.]
Я, Смерть,;есть Он, и нет иного Бога.
Из бездн моих восстал весь тварный мир;
Лишь смертью все живет, чтоб кончить смертью
И кануть вновь в мои глухие бездны.
Я создал мир своей бездумной Силой.
Она Природа, что творит и губит
Сердца, тела, что верят, жаждут жить.
Я быть обрек людей ее рабами;
Их плоть, их жизнь я превратил в свой пир.
У смертного одна надежда — Смерть:
Отмучившись, во мне усопнет он
И обретет успокоенье в мире.
Я, Смерть, души твоей приют последний.
Боги помочь людской мольбе не могут:
Они моей фантазии причуды:
Иллюзия их отражает в людях.
То, что ты мнишь своим бессмертным «я», —
Лишь смутный призрак вечности моей,
Лишь Смерть в тебе, что грезит о бессмертьи.
Я НедвижИмое, в чем все влечется,
Я голое Ничто, в чем гибнет все:
Нет тела у меня, нет языка,
Я не общаюсь с оком, с ухом смертных.
Ты пустоте моей рисуешь образ,
Но я лишь принял облик, форму, глас,
Поскольку ты в стремлении к бессмертью,
О соискатель богобытия,
Звала меня с душой твоей сразиться.
Но если б даже был всезрящий Некто,
Чем он помог бы твоему алканью?
Бесстрастен, одинок и абсолютен,
Он отстраненно созерцает все,
В тиши безвестной чужд твоей мольбе.
Он чист, недвижим, нераним, един.
Един, Безмерный зрит на мир бездумный,
Где все прейдет, как пена, даже звезды.
Единое лишь есть. Ни Сатьявана
В нем не было вовек, ни Савитри,
Утех от жизни ждущей; ни любви
С ее капризным взором, полным слез;
Ни Времени, ни тщетных сфер Пространства.
Ни облика, ни имени в нем нет,
Ни глаз, ни сердца, что стучит; ни просьб
О спутнике — наперснике и паре.
Оно восторг бессмертно одинокий.
Будь как оно, коль ищешь ты бессмертья,
Сама достаточна своей душе —
Живи в себе; любовь свою забудь.
В моей последней Смерти взмой из жизни,
И вступишь ты в недвижный свой исток».
Но Савитри в ответ на жуткий Глас:
«О Смерть, умом ты рассуждаешь слепо;
Творить не в силах, ум дробит и делит
Иль тщетно строит, сам себе не веря.
Моя же суть — не рассуждать, но быть,
Любить, провидеть, действовать и волить.
[Или: Любить, провидеть, волить, созидать.]
В ответ разнесся вопль глубинный Смерти:
«Еще и знай. Познанье — смерть любви
И воли смерть в освобожденьи вечном:
Познав, освободишься ты от сердца —
И так почишь навеки безмятежно,
Смирясь с недолговечностью всего».
[Или:
И так почишь в покое вековечном,
Постигнув тварную недолговечность.]
Но Савитри за человека — Смерти
Ответила пылающей душой:
«Лишь полюбив навеки, я познала.
Любовь во мне постигла суть всего —
Ту истину, что скрыта преходящим.
Я знаю: знанье — это мир в объятьях:
Я знаю: все созданья — это я,
Во всех сердцах Единый бьется тайно.
Я знаю: мир несет в себе Всевышний,
Безмолвный Властелин, Жилец безвестный —
Мне ведом скрытый труд и огнь его;
Мне слышен приглушенный Глас вселенский.
Я знаю: мой приход — волна от Бога,
Ведь свет всех Божьих солнц сиял сознаньем
В рождении моем, и с ним пришел,
Затмленный смертью, тот, кто любит в нас.
И вот в бездушных безднах человек,
Блистая даром разума и сердца,
Родился, чтобы победить тебя».
[Савитри, вероятно, имеет в виду свое пришествие в начале мира, как волны божественной Любви, низошедшей, чтобы спасти падший мир и вернуть его к его Источнику. Благодаря этому Нисхождению сюда высшей Любви в бездушном мире и родился человек, предназначение которого взрасти через свой дар разума и сердца, познать свой Источник и, низведя его Силу, Свет и Любовь, преобразить себя и мир в проявление Божественного и победить Смерть.]
Но в вечности неумолимой воли,
Самоуверен в броненосной мощи,
Будто презрев беспомощную ярость
Вопящей жертвы, Смерть не отвечал.
Гигант недвижный, сумрачная тень,
Он молча высился, окутан тьмою,
В чьих складках меч мерцал, вселявший ужас.
Неясный мрачный лик виднелся в тучах;
Власы клубились мглой — тиара Ночи,
Пепл погребальный прочертил чело.
И вновь, скиталицей в бескрайнем Мраке,
Наперекор грозящим мертвым зракам
Она влеклась в безмолвьях безнадежных.
Пустыня мглы вокруг дрожала, зыбясь,
И алчной пустотой, угрюмой смертью
Кляла ее за разум, жизнь, любовь.
В той долгой тающей ночи по воле смертной,
Скользя сквозь сумрак неземной дорогой,
Тенями, зыбко двигались все трое.
Конец Песни 2
КОНЕЦ КНИГИ IX
Перевод с английского и примечания: Ритам (Дмитрий Мельгунов)
ОМ
***
Я выложил весь свой перевод эпоса Шри Ауробиндо «Савитри» и других его поэтических и прозаических произведений в открытый свободный доступ для всех вас. Пользуйтесь на здоровье и духовный расцвет! :)
Если вы хотите поблагодарить меня какой-либо суммой или поддержать дальнейшую работу по переводу на русский язык новых поэтических и прозаических произведений Шри Ауробиндо,
номер моей карты Сбербанка: 5469 5500 2444 1443
мой Яндекс.Кошелек: 410015517086415
https://money.yandex.ru/to/410015517086415
Мой емейл: savitri (сбк) inbox (тчк) ru
Света, Радости, Гармонии!
***
ПРИМЕЧАНИЯ
АшвапАти — в легенде о царевне Савитри из Махабхараты отец Савитри, правитель страны Мадра; на санскрите его имя букв. означает «Повелитель Коня». По словам Шри Ауробиндо, конь в древней ведической символике означает духовную энергию, аскезу, тапасью. Поэтому в символическом смысле А. является «Повелителем тапасьи, концентрированной энергии духовного устремления, помогающей нам взойти от смертного к бессмертным планам бытия». В «Савитри» Шри Ауробиндо раскрывается символизм А. как воплощения «Всемудрого, который ведет невежественный мир» (I. 3, с. 22), как первопроходца и водителя духовной эволюции человечества, олицетворяющего устремление человечества к своему Божественному Истоку.
ДьюматсЕна — в легенде о царевне Савитри из Махабхараты: отец царевича Сатьявана, правитель страны Шальва, ослепший и свергнутый с престола и живущий в изгнании в лесной отшельнической обители; на санскрите его имя буквально означает «Повелитель Светозарных Воинств». По словам Шри Ауробиндо, в символическом смысле он олицетворяет «Божественный Разум, который здесь ослеп, утратив свое небесное царство видения и в результате этой потери — и свое царство величия и славы».
Несознание (Несознательное, Бессознательное) — термин интегрального мировоззрения Шри Ауробиндо:
Высочайшее Бесконечное, будучи ничем не связанным, может в ходе своей космической манифестации проявлять в Себе, в Своем беспредельном сознании в качестве одной из его бесчисленных возможностей нечто, казалось бы, противоречащее ему самому, — то, что несет в себе Мрак, Бессознательность, Инертность, Бесчувственность, Дисгармонию и Разложение. Именно в таком проявлении мы видим основу материального мира, называя его, как принято говорить сейчас, Бессознательным, — это Океан Несознания Ригведы, в который погрузился Единый и из которого Он проявился в форме этой вселенной; еще его называют Небытием, Асат. … Однако даже в самом Несознании и за всеми извращениями Неведения скрыто присутствует и действует Божественное Сознание, чтобы все больше и больше проявлять себя и в конце концов сбросить свои обманчивые покровы. Поэтому и говорится, что мир призван выразить Божественное.
Письма о Йоге, с. 9 (SABCL, 22)
Несознательное представляет собой как бы обратное, перевернутое отражение высшего Сверхсознания и обладает таким же абсолютным бытием и самопроизвольным действием, но это бытие погружено в состояние глубокого самопоглощенного транса, в бездну собственной бесконечности.
Жизнь Божественная, с. 550 (SABCL, 18)
Подсознание (Подсознательное) — термин интегрального мировоззрения Шри Ауробиндо:
Подсознательное в человеке является наиболее удаленной границей нашего скрытого внутреннего бытия, где оно соприкасается с Несознательным; это тот уровень человеческого существа, на котором Несознательное силится обрести полусознательную форму. Поверхностное физическое сознание также, когда оно погружается с бодрствующего уровня и деградирует к Несознательному, опускается в это промежуточное подсознание. Или же, с другой точки зрения, эта нижняя часть нашей природы может быть описана как преддверие Несознательного, через которое его формации поднимаются на уровень нашего бодрствующего сознания или нашего сублиминального существа.
Жизнь Божественная, с. 422—423 (SABCL, 18)
Подсознательное в обычном человеке включает бОльшую часть витального существа и физического разума, а также скрытое сознание тела.
Письма о Йоге, с. 898 (SABCL, 23)
Савитри (ударение на первое «а») — в индийской духовной традиции воплощение стихотворного размера гаятри, дочь бога Солнца Сурьи, жена верховного Творца Брахмы — то есть его творческая Сила-Шакти; в легенде из Махабхараты дочь царя Ашвапати, возлюбленная и затем жена царевича Сатьявана. По словам Шри Ауробиндо, в символическом смысле С. — это «Божественное Слово, дочь Солнца, богиня верховной Истины, которая нисходит и рождается во имя спасения мира». В «Савитри» Шри Ауробиндо раскрывается символизм С. как воплощения Божественной Матери, пришедшей освободить душу мира от власти смерти и неведения.
СатьявАн — в легенде о Савитри из Махабхараты сын царя Дьюматсены, возлюбленный и затем муж царевны Савитри; на санскрите его имя буквально означает «несущий в себе истину, приверженный истине, стремящийся к истине; правдивый, выражающий истину». По словам Шри Ауробиндо, в символическом смысле С. — «это душа, несущая в себе божественную истину бытия, но низошедшая во власть смерти и неведения». В «Савитри» Шри Ауробиндо раскрывается символизм С. как души мира, которой в единстве с Присутствием и Силой Божественной Матери, олицетворяемой Савитри, предстоит утвердить в мире жизнь божественную.
Сверхсознание — уровни Сознания выше уровня обычного человеческого разума. Шри Ауробиндо описывает 4 уровня Сверхсознательного Разума: Возвышенный Разум (Higher Mind), Озаренный Разум (Illumined Mind), Интуиция (Intuition), Верховный Разум (Overmind). Выше даже наивысших уровней Сверхсознательного Разума находится радикально отличный от Разума уровень Сознания-Истины, который Шри Ауробиндо назвал Сверхразумом (Supermind) или Супраментальным Сознанием, Божественным Гнозисом. Выше Сверхразума пребывают тройственные сферы высочайшего Божественного Бытия-Сознания-Блаженства (Сат-Чит-Ананда) — наивысшие уровни Проявления. Выше них — Непроявленный Абсолют. Человек в своем нынешнем состоянии представляет собой промежуточный этап перехода сознания, воплощенного в Материи, из низшего Несознания Материи к высочайшим уровням Сверхразума и Сат-Чит-Ананды. Поэтому неизбежным движением эволюции сознания в Материи является постепенное раскрытие человека все более высоким уровням Сверхсознания и их проявление через человека в Материи, которое постепенно трансформирует весь этот мир Материи в мир Божественного Бытия-Сознания-Блаженства-Истины.
Сверхразум (Супраментальное Сознание, Сознание-Истина, Гнозис) — термин, введенный Шри Ауробиндо: сфера всеобъемлющего и всемогущего Супраментального сознания, т. е. Сознания-Истины, превосходящего даже наивысшие уровни ментального сознания. «Сверхразум есть Сознание-Истина, в котором Божественная Реальность проявляется во всей своей полноте, свободная от средств и орудий Неведения; абсолютная истина приобретает динамический характер совершенной и самосущей активности бытия». (Шри Ауробиндо. 20:266)
* * *
Другие Песни и фрагменты эпоса «Савитри», а также другие поэтические произведения Шри Ауробиндо в моем переводе читайте у меня на сайте:
www.savitri.su
Там же можно приобрести мои уже изданные переводы поэзии Шри Ауробиндо.
Часть I «Савитри» также читайте у меня на странице стихи.ру:
http://www.stihi.ru/avtor/ritam1&book=24#24
Часть II «Савитри» также читайте у меня на странице стихи.ру:
http://www.stihi.ru/avtor/ritam1&book=26#26
Часть III «Савитри» также читайте у меня на странице стихи.ру:
http://www.stihi.ru/avtor/ritam1&book=27#27
Мой фотопоэтический сайт:
www.ritam-art.com
Полный текст эпоса на английском, а также другие труды Шри Ауробиндо в подлиннике можно загрузить на сайте Ашрама Шри Ауробиндо:
www.sriaurobindoashram.org
Иллюстрация: картина Арвинд Акки (Ашрам Шри Ауробиндо).