Рушники расшивала вишеньем –
что с лица они, что с изнанки –
по-другому сложилось-вышло,
и пошли рушники на портянки.
И впряглась ты в оглобли санные –
каждый день был как день последний –
что ж, судьба твоя русская самая,
отстояла её как обедню.
Вся истрачена да изношена,
ты сгорела в бреду тифозном,
лишь о них, о своих хороших,
умоляя в печи бесслёзной.
Их ты вымолила – Бог с тобою! –
миновала их участь отцова:
двое старших – в боях под Москвою,
в Сталинграде убило меньшова.
Понесло по всему белу свету
сквозняками великих строек
твоих внуков – и сгинули где-то
в трудовом алкогольном рое...
...стало правнуку всё равно –
рвал он струны своей гитары,
и манило его окно –
жизнь случайным случилась даром...
А последний пошёл под нож.
Вышел род, словно и не бывало,
самый след запорошен...
всё ж
помнишь, как рушники расшивала