Поэма
Пролог
В начале, знаем, было Слово.
Глагол господний, мир творя, -
Всему и вся первооснова
И сердцевина бытия.
Христос Апостолам дал право
Вещать и пламень солнца несть.
От них светло и величаво
Идёт евангельская весть.
Она Поэзии созвучна.
Пророк Пииту – брат родной.
И напоён стих Златоуста
Красой небесной и земной.
Кто перевёл на глас славянский
Священный текст, тот Лиру знал.
Его за слог, лучистый, ясный,
Господь в уста поцеловал.
Поэт судьбой в родстве с Пророком,
Коль Слово Бог вручил ему.
И в мире грешном и жестоком
Он верен Правде и Добру.
Не предаёт, не словоблудит,
Не отречётся в тяжкий час.
И не подаст руки иудам,
Что до сих пор снуют средь нас.
Поэт в России есть Апостол,
Чей жребий праведный в крови.
Поэт в России – это остров
Всесостраданья и любви.
Царям не люб, для черни дерзок.
Толпа предаст наверняка.
Поэт в России – это детства
Незамутнённая река.
Под говор волн её и строчек
Покайся в нажитых грехах.
Поэт в России – это росчерк,
Молниеносный в небесах.
Мгновенно вспыхнул и сгорел.
Глазеет люд, ликует сдуру.
Поэта русского удел –
Вставать и вовремя под пулю.
Потом винимся : «Не смогли
Его сберечь. Не понимали».
Поэт в России – это дали,
Куда идти, идти, идти…
Мы на своём пути недолгом
Доходим только до азов.
Поэзия, она как Волга,
Но только нет в ней берегов.
Течёт от края и до края.
А где тут край, поди узнай.
Она тебе насквозь родная.
Плыви, волнам её внимай…
1.
ПЕВЕЦ
Он был высоким, златокудрым.
Певец, красавец и ведун.
Персты накладывал на струны,
Что рокотали на ветру.
Внимали гласу его россы,
Щиты сложивши у костра.
И песнь с высокого откоса
Лилась над волнами Днепра.
Он пел о подвигах и славе,
О том, что в сердце залегло,
И освещал багряный пламень
Его прекрасное лицо.
И князь, кольчуги не снимавший,
Дышал неровно, тяжело
И думал о вчерашне павших,
Не похороненных еще.
А песнь текла, плыла, взлетала,
Касалась крыльями земли.
Да солнце русское вставало,
Златым кудрям певца сродни.
И автор «Слова» безымянный
Ту песню помнил наизусть.
И род ведёт свой от Бояна
Вся поэтическая Русь.
Его почтил «старик» Державин
Своим возвышенным стихом,
И в славе Пушкина жив пламень
Костров тех первых над Днепром…
2.
ДЕРЖАВНОСТЬ
Он первым Пушкина заметил,
Благословил, не пряча слёз.
На рубеже крутых столетий
Стоял могучий, как утёс.
Муж государственный. Мыслитель.
Умел мундир свой в меру чтить.
Над Государыней Великой
Мог в разговоре подшутить.
Она ему легко прощала.
Читала оды и в ответ
По батюшке вдруг величала :
«Гаврил Романович, мой свет.»
Но слог одический, державный
Не раболепием дышал,
Он россов дух и подвиг славил
И к славе новой призывал.
На троне тоже не глухие
И понимали тот намёк:
Венец тяжёл. Над ним Россия.
Нельзя идти ей поперёк.
В пирах за честь мужского братства
Бокал свой полный поднимал.
А красных жён не без лукавства
В уста нехладно целовал.
Бормочут критики порою :
Гражданственность стихам вредна,
И обходить, мол, стороною
Её поэзия должна.
Литературные мутанты,
Опять сбиваете с пути.
Чуть что – уйдёте в эмигранты,
А нам в России крест нести.
Язык ваш птичий есть отрава
И развращение ума.
Когда хотят сгубить Державу,
То начинают с языка.
Родное слово искалечат,
А там и путь прямой к душе.
Она и так у нас уже
Здоровием не очень блещет.
Её дурманят лицемерьем
Речей, где ложь и пустота.
А слово, коль оно без веры,
Есть полномочие шута.
Не для потех даны нам речи,
И Слову надо в Правде жить.
Был Пушкин потому замечен,
Чтобы Пророком ему быть.
Прошёл по всем российским весям,
Неся глагола жаркий свет.
За тенью ветреной повесы
Державный высился Поэт.
Стихов гражданских не стеснялся,
Клеветников страны не чтя,
И правды горькой не боялся
Сказать народу и царям.
В крови у нас Державность, в генах,
В природе русской и груди.
Встань пред Россией на колени,
Потом уже глаголь стихи…
3
ПРЕДТЕЧА
Живи ещё хоть сотню лет,
А всё в душе – романтик.
У нас частенько даже дед –
Мечтатель, а не практик.
Без романтизма жизнь – сухарь.
И потому нам близкий
Самодержавный государь
Романтики российской.
Его волшебный, дивный стих
Видений странных полон :
Конь с мертвецом в седле летит,
И вьётся чёрный ворон.
Гаданье девы молодой,
Свеча пред зеркалами,
Откуда мир глядит иной
С другими именами.
Там гений чистой красоты
И голос провиденья,
Где нет ни лжи, ни суеты,
Есть только вдохновенье.
Простой, певучий, русский слог,
Очарованье слова,
Не он ли Пушкину помог
Любимцем стать народа.
Турчанки пленной тайный сын,
Певец иного мира,
Поднялся он до высоты
Предтечи Исполина.
Пусть не один. В ряду других,
Кто шёл дорогой долгой
И чтил, лелеял русский стих
От имени народа.
Как старший брат, его пенял
За ветреность и шалость.
К себе обедать приглашал
И тост держал за радость
И сладкий труд, души полёт,
Её высочество словесность.
И говорил : «Иди вперёд,
Где слава ждёт тебя и вечность.»
А защищая пред царём,
Лукаво представлял порою
Его не гордым бунтарём,
А верноподданным слугою.
Но как ни бился, не сумел
Отговорить от пистолета
И сам признался : не успел
Узнать, узреть всего Поэта.
Потом, архивы разобрав,
Подтексты строчек открывая,
Он понял : был тогда не прав,
Его в гордыне обвиняя.
Пред умирающим стоял,
Как будто в чём-то был виновен,
И руку другу целовал,
Молчал, не обронил ни слова.
Перчатку белую свою
В гроб положил. Горели свечи.
И верил, что в ином миру,
У них ещё случатся встречи.
В чужом краю свой путь верша,
Он тосковал, не видя света,
И ждал, когда его душа
С душою встретится Поэта.
Им никогда не разойтись
В строках ли, в памяти потомков.
Открой страницу. Поклонись.
Поэтов русских чтят негромко.
4.
ПАМЯТНИК
Он памятник себе нерукотворный
Воздвигнул сам векам наперерез.
Своей главой кудрявой, непокорной
Касается отеческих небес.
К нему народ идёт тропой широкой,
Чтоб обогреть и осветить сердца
Глаголами поэта и пророка.
Поэзия – пророчеству сестра.
Они в родстве по жребию и крови,
И по венцам терновым на челе,
И по любви, и нестерпимой боли
За всех, кто есть и будет на земле.
Нам с детских лет грел души говор строчек,
И чудо снилось ласково во сне.
Царевна-лебедь попросила очень
Ей подсобить в нагрянувшей беде.
И коршун чёрный, вился что над нею,
Тонул в волнах, стрелу мою виня.
Я приходил на помощь Елисею,
Седлал ему буланого коня.
С дружиной храброй витязя морского
По золотому шествовал песку.
И лукоморье было мне знакомо,
Чесал там ухо умному коту.
Стихами в чувствах светлых признавались,
Мгновеньям чудным счёт свой не вели
И на морозе жарко целовались.
Жизнь тем полней, чем больше в ней любви.
Строкам под стать взрослея и мудрея,
Мы постигали дум высоких суть :
Зачем живём да и в какое время?
Откуда держим и куда свой путь?
Добро иль зло для нас есть самовластье?
И может ли не чтить царя поэт?
Что русский бунт – всегда ль одно несчастье,
Ужели в нём и вовсе смысла нет?
Отчизна ныне снова на распутье.
Клеветники, враги России те ж.
Поэзия, она всегда по сути
Есть против лжи и подлости мятеж.
Пусть внуки наши дружатся с надеждой,
Внимают сказкам дивным перед сном,
Царевна-лебедь ласково и нежно
Души младой касается крылом…
5.
СОЛНЦЕ
«Да здравствует солнце, да скроется тьма!»
Строка эта помнится с детства.
Когда обступают меня холода,
Она помогает согреться.
Зелёная лампа за полночь горит,
В страницы смотрю, как в оконца.
Почудится вдруг, что со мной говорит
Российской поэзии солнце.
Услышу в словах Ваших голос живой,
А может, и в гости зайдёте.
Кивнёте кудрявой своей головой
И руку мне крепко пожмёте.
«Поклон Вам, Учитель.» «Сиди, не вставай.
Мы все у Творца подмастерье.
Учись у природы, её понимай,
Бери от неё вдохновенье.
В ней свет благородства и честь, а не спесь,
И глубь родниковая чувства.
Стихи не блины, их не надобно печь.
Природа – основа искусства.
Я Африке, знаешь, совсем не чужой,
Но русских просторов нет краше.
В них – пища для сердца и вечный покой,
И удаль российская наша.
Строкой прикоснёшься к осенним ветвям,
И сразу она золотится.
А русскому полю приятственен ямб.
Вздыхает, как будто девица.
Гляжу ты бокалы припас на двоих.
Вино без вниманья забродит.
Мы Севера люди, и русский наш стих
Дорогой сухою не ходит.
Давай за Россию. Пусть вечно живёт.
Хотя ей сегодня не очень.
Европа опять лезет в наш в огород.
Она до чужого охоча.
Навряд ли найдётся согласие с ней,
Всегда она будет коситься.
Мне Африка лично намного теплей
И стала ночами мне сниться.
Славяне затеяли снова свой спор,
Забыли, похоже, Полтаву.
И брат поднимает на брата топор,
Вползает и свастика в Раду.
Народ терпеливый, и власть норовит
Запрячь его снова в оглобли.
Пока тот не ропщет, везёт воз, молчит,
Но страшен бывает он в злобе.
С народом на Вы говори. Не гордись.
Прочёл я тут несколько строчек.
Ты, брат, не за рифму, за Совесть держись,
Сверяя с ней мысли и почерк.
За лиру родимую выпьем до дна
И звонкие струны, и строки.
Отчизна порою глуха на слова,
Не чтит и не слышит пророка.
Ты, вижу, не молод. В годах, как в снегах.
Моей седины не бывало.
На речке той, Чёрной, снег таял в руках,
И был он горячий и алый.
Но я на судьбину обид не таю.
Сколь пожил, за то и спасибо.
С небес на Отчизну с любовью смотрю.
Дороже мне рая Россия.
Мой пращур ей верно и долго служил,
К наградам не раз был представлен.
Он русскую женщину жарко любил,
Мне пламень в наследство оставил.
Мой тост за любовь, чтоб горела и жгла,
А если остынет, погибнем.
Пускай и под пулю меня подвела,
Зато полыхает и ныне.
Ревную Наталью свою до сих пор,
Хотя в небеси как-то пресно.
С Апостолом Павлом у нас договор:
Она не жена мне, невеста.
Не с хладом, а с пламенем надо дружить
И женщину чтить, как богиню.
И что без любви стоит вся наша жизнь,
Уж лучше податься в пустыню.
Пора мне, приятель. Алеет восток.
По солнцу живём мы, по свету.
Я пить не любитель на посошок.
Чайку бы, да времени нету.»
…Зелёная лампа горит до утра,
И жжёт та строка меня снова :
«Да здравствует солнце, да скроется тьма!»
Пророка да сбудется слово…
6.
ПАРУС
Белеет парус одинокий.
Кому из нас он не знаком.
И быть не надо моряком,
Чтоб с ним уплыть в простор широкий.
От неумытых берегов,
Мундиров, рэкета, базаров,
Речей неправедных, пиаров,
Хозяев новых и рабов,
От черни подлой и надменной,
Потомков проклятых родов,
Убогих хижин и дворцов,
Всё разлагающей измены,
От ненасытного ворья,
Телеэфирного зловонья,
Палёной водки, беззаконья,
От самого ещё себя…
Вдруг ветер с моря глас донёс,
Довольно внятно мне глаголет:
-Ты хочешь бросить край свой в горе.
Какой же ты великоросс?
Века шумят, а вам одно:
Накуролесить и смотаться.
Потом из-за бугра пытаться
Учить, как жить стране родной.
Прими её, как есть: с добром,
Со злом, да и с дерьмом в придачу,
С худою властью, дряхлой дачей
Да и с тобою, дураком.
Ужели ты и сам святой?
Грехов набралось до макушки.
Сказал бы я тебе на ушко,
Да расстояние не то.
Пора с себя спросить всерьёз,
Что сделал ты и как старался,
И подсобить стране пытался ль,
Да и любил ли ты её.
А коль горел в своей любви,
В её огне непогасимом,
Тогда поверить смей в Россию
И сам её не обмани.
Я моря сын и ветру брат,
А мачта мне – сестра родная,
Но и земля мне не чужая,
И берег я увидеть рад.
И одиночество стряслось
Не от гордыни, не от скуки.
Оно от горестной разлуки
С тем, что узреть не довелось.
Настанет срок, вернусь домой,
В свои любимые Тарханы.
Пускай душа полечит раны,
Коль не нашла ещё покой.
Ну а пока мне в море быть,
Чтоб в думах тяжких разобраться.
Придётся, может, вновь стреляться,
Машук всё не могу забыть…
…Махнул ладошкой белой мне,
Ушёл к волнам-строкам навстречу
И с ними вновь затеял речи,
Как жить по Правде на земле.
А это архитрудновато.
Не получается у нас,
Хоть бури ведали не раз.
В них правды тоже маловато.
Москву, Россию отстояли,
Честь укрепив Бородина.
И наше русское «Ура!»
Народы слушали, внимали.
А вот теперь забыто всё.
Европа снова обнаглела.
И разворована Победа.
Была Держава. Нет её.
Опять стоим мы на распутье.
Лбы морщим : с кем, куда идти?
«Сквозь туман кремнистый путь блестит,» -
Не про нас ли сказано по сути.
Белеет парус одинокий,
И век по-прежнему жестокий…
7.
АРШИН
Умом Россию понимать
Мы до сих пор не научились.
Куда её былая стать
От нас сегодня удалилась?
Чужим умом опять живём,
Едим и пьём всё привозное,
Не песни, шлягеры поём
И слово мучаем родное.
Как самобытность измерять,
Особенность, неповторимость?
Да и аршин теперь где взять,
Когда вся жизнь переменилась.
Особость наша на нуле.
Не на аршины счёт, микроны.
И даже форму, и погоны
Готовят нам в другой стране.
Где веры нет, там пустота.
Но всё на свете знает меру.
И вера гаснет без ума
И превращается в химеру.
Юродивых и дураков
У нас извечно привечали,
А умников и знатоков
За океаны отправляли.
К нам горе горькое прибилось
Не от ума на долгий срок.
Ты окажи, Господь, нам милость
И мудрость возведи на трон.
А что касается аршина,
Не помешает, коль найдём.
Душа и разум – всё едино.
Живи и с верой, и с умом.
8.
ПРИВЕТ
«Я пришёл к тебе с приветом…»
Солнце всходит и горит.
Вспомни ласково поэта,
Он с тобой поговорит.
Веет ветер, ветерочек.
Говорок орловский в нём.
Пробежит легко меж строчек
И уйдёт за окоём.
Там, за омутом тенистым,
Трель соловья на заре.
В поле русском, золотистом
Жито клонится к земле.
Всё вокруг своё, родное
И по правде, не во лжи.
Нашей жизни смысл в покое,
В умилении души.
И не хмуриться, не злиться,
А с улыбкой надо жить,
Красоте земной дивиться,
Новый день благодарить.
Над рекой под небом синим
Голос льётся вдалеке:
-Помнишь ли меня, Россия?
Я привет свой шлю тебе…
9.
ДИЛЕММА
Жить в России кому благодать?
На Руси обострилась проблема.
А точнее сказать, есть дилемма:
Жить теперь или нам выживать.
Стон бурлацкий над Волгой-рекой
Уж не слышен. Века прошумели.
Косточки русские все поистлели
У дороги железной, крутой.
Но другая беда к нам идёт.
Дед Мазай честь оказывал зайцам,
А сегодня деревня плывёт.
Ей до берега вряд ли добраться.
Полосою несжатой пройди.
Вижь, кресты на заплаканных окнах.
И вопрос тут встаёт ненароком :
–Почему так живём на Руси?
Что мешает нам в радости быть
Не в укор чужеземным народам?
Иль обижены русской природой,
Или Бога успели забыть?
Заслоняли Европу не раз
От Орды кочевой и могучей,
От коричневой злобы паучьей.
Что ж она косо смотрит на нас?
Счёт вопросов несладких растёт,
И оскомина здесь не грозится.
Кто мы есть? Что за чудный народ?
Что любить нам? Чем можем гордиться?
Тут затылок чеши, не чеши,
Но ответа в башке не найдётся.
То вопросы тебе для души.
Ты спроси, может быть, отзовётся.
10.
КОВЫЛЬ
Опять заплаканно и древне
Россия вышла встретить Вас.
Пусты поля, бедны деревни.
И вновь у ней недобрый час.
Всё та же улица. Аптека.
Фонарь нетрезвый на углу.
Сто лет назад, в начале века,
Глядели Вы здесь в полумглу.
Ужель ничто не изменилось.
Почти одно и то ж окрест.
Луна вот только накренилась
И не свалилась бы с небес.
Парней двенадцать прошагало,
Крутые, видно, мужики.
Ни белых роз, ни алых флагов,
Но сжаты крепко кулаки.
На перекрёстке – не буржуи.
Интеллигенция. Родня.
Опять вопит : «Пожар раздуем
Замочим нового царя.»
И снова стать Мессией хочет,
Придумывает модный изм.
Не позабыла Ваших строчек,
Но изменив их главный смысл.
Жирует свора новорусских.
И вся проблема, видно, в том,
Что место им давно в кутузках,
А их зовут за царский стол.
Вдали на поле Куликовом
Ковыль уже по грудь коням.
И тишина, как перед боем,
Где быть положено и нам.
И невозможное возможно,
Найти ли что иль потерять.
Россия вдаль глядит тревожно,
Не зная, что ей завтра ждать…
11.
РУСЬ
Трость возьму и котелок надену,
И пойду по кабакам гулять,
Пить, скандалить, спорить за идею,
Хулигана исповедь читать.
Посажу вот так же на колени
Глупую сисястую мадам.
Тост скажу за Ваш славянский гений,
Нарываясь, может, на скандал.
Там вдали, за синим небосводом,
Вы всё тот же лель и златоуст.
Ангелы заводят хороводы,
Строки ваши учат наизусть
И вполне возможно, что украдкой.
Всё-таки грешили на земле,
Жизнь земная оказалась краткой,
Пронеслась на розовом коне.
Что тогда случилось в двадцать пятом?
Англестер. Верёвка и петля.
С русской музой вечно бродит рядом,
Ползает зловещая змея.
И на речке Чёрной, у Машука
Целилась смертельным остриём,
В сущности, одна и та же сука,
Лишь сменив обличие своё.
Вы ещё не раз на Русь вернётесь
И вступив с тальянкой в разговор,
Песнею Отчизне отзовётесь
Дням, годам глухим наперекор.
На Руси вновь муторно и льдисто,
Да поют чужие голоса.
Разучились мы страной гордиться
И почти не смотрим в небеса.
Но в разгул сегодня не пойду,
И душа иные слышит ритмы.
Вашу книгу ласково беру
И стихи читаю, как молитвы.
12.
ОБЛАКО
Пусть жизнь – не облако в штанах,
Но на него чуток похожа.
И в будущем вполне возможно,
Мы станем жить на облаках.
Земля не вечна. Поздно ль, рано
Не сможет всех нас прокормить.
Зато сумеет погубить,
Взорвавшись плазменным вулканом.
Средь миллиардов звёзд вдали
Одна для нас, глядишь, найдётся.
Лицом, не попой, повернётся,
Пришлёт за нами корабли.
И тот, кто правит там, укажет :
"Вы обживайтесь, стройте храм,
Дома, больницы, школы, БАМ.
А коль откажетесь, накажем.
Без дисциплины жить нельзя.
Всё рухнет вмиг, не начинаясь.
Живи спокойно, подчиняясь
Тому, кто выше есть тебя.
Плохое надо забывать,
А всё хорошее берите
И бережно в душе храните.
Земля была для вас, как мать.
Мы тоже мачехой не станем,
Но климат несколько иной.
И мы живём здесь головой,
А о душе не вспоминаем."
Нас по квартирам разведут,
Пристроят где-нибудь в общаге,
Кого-то, может, и в Гулаге.
Тут, видно, тоже скорый суд.
А Вас заметят, отделят.
У них на каждого есть справки.
И банк компьютерный в порядке.
Давно за нами, знать, следят.
Вас пригласят к себе в ЦК,
В Политбюро иль что-то вроде.
Напомнят о вожде, народе
И неподкупности ЧК.
Попросят Вас и не без лести
Стихом отметить юбилей,
Сказать, что стало веселей
Нам жить и быть на новом месте.
Дадут отдельный кабинет
И громадьём загрузят планов.
Попросят паспорт из кармана,
А в стол положат пистолет.
На всякий случай, так сказать,
В порядке самообороны.
Дадут убойные патроны.
Покажут, как в висок стрелять.
Вы поглядите свысока
И скажете, вздохнув устало :
"Меня давно уже достала
Велеречивая строка.
Эпохе кланяясь своей,
Мы с ней и спорили немало,
И в том числе и с пьедестала.
На ты беседовали с ней.
Я говорил уже про это.
У пули тоже речь была.
Всю жизнь я верил в облака,
Они сродни душе поэта.
В штанах оно иль без штанов,
Не в этом суть. Оно летает.
Тебя под вечер покидает,
Хоть ты к прощанью не готов.
Сперва обидешься и сильно,
Не собираешься простить.
Но глянешь утром, вновь летит
Тебя приветствует красиво.
И вот оно опять ко мне
Слетело. Тихо улыбнулось
Крылом заснеженным коснулось
И говорит: «Летим к Земле.
Вулкан уснул, простил людей,
И лава гневная остыла.
Да вот беда. Страна забыла,
Что до вулкана было с ней…»
13.
ПРАВО
Ей голос был. Он звал покинуть
Страну, где боль рекой текла.
Но слух закрыла свой она,
Не приняла душой чужбину.
Имела право чтить эпоху,
Не унижаясь перед ней.
И там была, где было плохо
Её народу и стране.
Расстрелян муж, и сын в застенке.
Стрелецких вдов протяжный вой.
Кремлёвских башен стены крепки,
В кровь разбивалась головой.
«Маруся Чёрная» вползала
В полночный двор под стать змее.
Неторопливо выбирала,
Кого ужалить нынче ей.
Смотрели в окна. Замирали,
Не свой, соседский, вспомнив грех.
Где страх ползёт, не до морали.
Её хватало не на всех.
В ней свет всходил иной заботы.
И времени наперерез
Слова шеренгой шли, как роты,
Струился «Реквием» с небес.
Он помнил тех, кто там остался,
Эпохой вдавленный в бетон.
И славил тех, кто не сломался,
Не приходил к ней на поклон.
Другой сегодня век и лица,
Иные нравы и слова.
Не торопись пред ним склониться.
На то имеем мы права.
ЭПИЛОГ
Поэты нет, не умирают,
Пока их глас не забывают.
И некрологам вы не верьте,
И в слухи разные времён.
Поэт грядёт в своё бессмертье,
Коль вещим словом наделён.
Апостол Солнца и Пророк,
Он не подвластен тьме забвенья.
И свет его горящих строк
Всегда имеет продолженье.
Убит ли Пушкин на дуэли?
Да нет же. Гений наш живой.
И ямб его звучит в капели,
В метели, в роще золотой.
Октябрь идёт, она вздыхает,
И лист слетает и горит.
Он рифмы пушкинские знает,
Кружится плавно, помнит ритм.
Души прекрасные порывы
Отчизна чтит, как светлый храм.
Они в сердцах и наших живы.
Прислушайся, услышишь сам.
Сражён ли Лермонтов? Ни в коем.
«Бородино» опять внемли.
Его читали перед боем
Охрипшие политруки.
В полку драгунском рослый дядя,
Кусая ус, нас вопросил:
-А вы страну не потеряли?
Москва-то как там? Не горит?
Некрасов был и есть в России.
И муза скорбная его
Опять грустит над Волгой синей.
Знать, есть грустить ей от чего.
Я поздороваюсь с почтеньем,
Узрев его на берегу,
И это вот стихотворенье
Ему с волнением прочту.
Послушает, поправит строчку,
Вздохнёт : «Ну в общем, ничего-с.
Давай с тобою по глоточку.
Земляк, почти, великоросс…»
На розу тёмную в бокале
Златого, льдистого вина
Блок смотрит в ласковой печали
И ждёт, когда войдёт Она.
Дыша духами и поверьями,
С небес спустилась и прошла.
А шляпа шёлковыми перьями
Коснулась моего чела…
Ушёл из жизни ли Есенин?
Да нет же, нет. Здесь, рядом он.
Клин журавлей проплыл осенний,
Вожак махнул ему крылом.
И я стою, вослед внимаю
Среди равнинности скупой,
Как будто руку пожимаю
Его строке своей строкой…
Стихи читает Маяковский.
Потомков хлопнет по плечу:
-Пройдёт майдан и шум московский,
Вернётесь снова к Ильичу.
Стрелять в себя теперь немодно.
В чужой висок сподручней бить.
Живите, впрочем, как угодно.
Не собираюсь вас учить…
Эпохам разным зная цену,
Жива Ахматова. Она
Изведала хулу, измену
И горечь матери сполна.
Слезой страны, народа стоном
Пропитан « Реквием» насквозь,
Кровоточит где слог, как гвоздь
Пробитой Аниной ладони…
Поэты русские, живите!
И в небеси, и на земле
Святую правду говорите,
Хотя рискованно сие.
В своём Отечестве Пророк
Всегда кому-то поперёк.
Святого Солнца свет горит,
Напевным словом говорит...
(Фото С.Верхотуровой)