1
У квадрата четыре угла, четыре прелести и четыре печали, а может и больше, но я точно не знаю, и не знаю, кто знает. Квадрат объединяет, разъединяет и тормозит наши возможности, которых и так мало, а порою и совсем нет, но хочется, чтобы они были. Были и всё! И что интересно в квадрате вмещается два треугольника, а в жизни всяких треугольников пруд пруди… Запрудишь пруд, а его вновь размоет и запруду унесёт…А треугольники тут, как тут и тупые и острые и под разными градусами.
Хорошо, что есть прямые линии, прямые люди и ровные дороги. Бывает, идёшь по такой дороге и радуешься, ну прям, как лось крушишь все преграды, рогами сметаешь даже кусты и деревья, которые на пути. Путаются. Но главное, что ровно, а не по горам или вершинам, там холодно и ветер. А тут дороги ровные, только рога ветвятся, как корни. Корни те хоть удерживают, а рога мешают и при том стараются уменьшится или вовсе исчезнуть, чтобы дома не узнали.
А вот про гипотенузу я не знаю зачем я здесь вспоминаю, но очень красивое слово и ветвистое, как рога. А когда рога в квадрате, то это вообще супер. - Все завидуют и норовят отбить.
То ли рога, то ли соперника или соперницу, то ли детей от них спасти. - Супостатов.
2
Их было четверо и даже больше, если всех пересчитать и запомнить. Они были хорошие, округлые, - хорошо, что не квадратные, а продолговатые и с ногами. Ногами они топали, ими же топтали землю и своих когда-то любимых и ненаглядных, которые им потом надоели, - но не всем. У всех не может быть одинаково, но все что-либо топтали и унижали, пытаясь сами возвыситься над собой и над другими и третьими. Третьи были не виноваты, что они третьи, а не главные и желанные, а просто третьи, которые уже не интересуют, а просто воспитывают общих детей, потому, что первым некогда и не охота, и они уже любят других и мечтают о новых победах на любовном фронте.
Любовный фронт весьма обширен, жаль, что не прочен, а просто парадоксален, как нечищеный сапог или половая тряпка в клеточку.
Фронт есть фронт, на фронте тяжело. - И побеждать. И быть побеждённым. Там всегда ложь и нет места подвигу, потому как там подвигают друг друга, иногда ранят и чаще всего в сердце. Там печали группируются и возводятся в квадрат, а матери остаются крайними, а отцы счастливыми. - Своим несчастьем разлуки с детьми.
Их было четверо. И у каждого был свой угол, уголок, лежбище, канава, - куда жизнь сбрасывала мусор жития. - Отстойник. Там отстаивалась грязь и становилась прозрачной водой. В ней мыли грязные сапоги, но подошвы можно отмыть только дома. В тепле и сухости…
А нежность она всегда не за горами. - Она рядом…
3
У квадрата две гипотенузы, пересекаясь, они образуют точку центра, в которой обычно сидят дети. Дети, брошенные, влюблёнными в новых тёть, папами. Папы молодцы, они радуются своим печалям, они лгут и не мучаются совестью, они просто ликуют. Их ликование переходит в шепот и воркование, как будто они ручьи, пробившие гранит в горах и песок в пустынях, и текущих в оазисах всеобщего счастья и расцвета.
Да, папы расцвели, брошенные мамы занялись несчастными детьми, забыв о себе. И о папе забыв, как о ненужном и постылом придатке семьи, жнущем плоды в одиночку с новой тётей, которая курва. А папа просто казак.
Дети играют в казаков-разбойников, которыми постепенно становятся, а мамы остаются крайними. Им за всё отвечать.
Бессильным. - И несчастным.
Но гипотенуза здесь, не причём. Она просто обозначили центр.
Мальчика Васю…
4
Одна из четырёх была хорошая, опрятная и сексуальная, как кошка и мурчала Мур-р-р… И никто ей не отвечал, потому как мурчат все, а отвечают некоторым. Поэтому она не тратила силы, а ждала. Ждала Рыцаря без страха и упрёка. Чтобы не лязгать у его ушей своими претензиями и восторгами, а восторгать его, молча и безукоризненно.
Но пока такого Рыцаря в наличии не было и поэтому было хорошо знать, что его в природе не существует и не надо фырчать на проходящих мимо котов и людей. Она была спокойна, уравновешенна, как контрольные весы в магазине частного дельца. У неё были хорошие туфли на удобных каблуках с маленькой дырочкой у самой подошвы. Но она хотела узнать, есть ли зимние ботинки у мальчика Васи. - Очень хотела. Поэтому устроила банкет, где было всё вкусно и красиво, а гости хороши собой и вежливы. Ничего, что каждый из них держал камень за пазухой. Но все улыбались и благодарили. И благодарность летала, как пташка в высоком небе,
- Пусть летает, - подумала женщина каких мало.
Но всё же есть.
И потом, если бы таких редких экземпляров было бы много, то это была бы уже масса, а масса никого не интересует, а интересует только антиквариат. (Опять ветвистое слово, тянущее к гипотенузе свои словесные руки).
- Но есть ли Хорошие зимние ботинки у Васи, сидящего в центре пересечения гипотенуз.
И если нет, то где взять деньги на их покупку, ведь праздник Святого Николая приближался и Васько ждал подарков. – Очень ждал и надеялся не только получить ботинки, но и вернуть Папу.
Папу, который к этому времени стал Рыцарем без страха и упрёка. И его никто ни в чём не упрекал.
Кроме его самого - невероятно красивого и властного.
Утерявшего бразды правления, однажды и навсегда.
Он навсегда страдал о том, что его долгожданный сыночек Вася продолжает расти и мужать без него. А он не может вырваться из окружения стерв и курв, потому, что был просто казак.
А тут ещё и Эта, которая себе на уме, - одна из четырёх.
Необходимая, как воздух. Или свежий чай с липой в зимний дождливый день. Со своими туфлями на каблуках - ходила по подиуму жизни. И цвела, как подсолнух. И пахла мёдом.
Мёдом! - который несли Васе, пчёлы его Папы.
5
Поезд пришёл. – А она уходила. Он прикоснулся к её губам своими холодными губами. Она обрадовалась, но не покраснела. Краснеет было нечем - кровь отхлынула от сердца, смерзаясь. Она шла тихо и осторожно, но не оглянулась, она знала, что он не оглянётся, потому как это было не прощание, а отступление. Отступление не с поля битвы, а к полю битвы за его радость, которая ждала его впереди. Сейчас он полетит впереди паровоза к своему сыну, сыночку, сынуле. Она радовалась за него, гордясь собой и сжимаясь в комок нервов и притязаний, которые никому не интересны, даже ей самой. Она шла тихо к своему вакууму, который ждал её неотвратимо и надёжно, как глубина ждёт аквалангиста, который не умеет плавать. И ещё… Она не умела петь, а он умел. И украшал собой любую компанию. Бывало он пел для неё и она тогда ещё не знала, что такое это для неё, только для неё, ведь она сидела в уголке своего треугольника и ждала когда же гипотенуза окажется в квадрате.
Квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов, подумала она раньше, а не сейчас, когда поезд ещё не тронулся, а кондуктор не спешил прогнать сиреневый туман её отрешённости и спеси. Она тихо шла… Куда ей было спешить? - Куда?
Всё что её интересовало, уходило от неё, надменно и быстро и обернуться было нельзя, потому как он не обернулся. Он шёл вперёд к своей заветной цели. Где его ждали и надеялись и звонили во все колокола надежды и презрения.
Они презирали их обеих, которые им не принадлежали, а принадлежали друг другу - навсегда, насовсем, навеки.
Но телефон молчал. Он смеялся над её трепетом и пылом. Телефоны они такие, они зависимы от звонящих, любящих и любимых. На то они и телефоны. Они замучат ожиданием, и терпением тоже замучат.
Теперь Она благополучно лежала в холодной постели и слушала тишину, которая поёт. Поёт, но не ей, а ему, который грешен и свят, любим и востребован. Ему, ждущему чуда, которое есть и принадлежит только ему, управляется только им, им уничтожается и воскрешается.
Он забыл её, эту монашку, жрицу и курву. Она мешала ему жаждать и презирать, она притягивала его - оттолкнув, чтобы береговая тина не мешала плыть ему к намеченной цели.
От цели к цели рвалась его душа.
Но телефон молчал.
6
Квадрат имеет право разделиться на несколько треугольников, у каждого из которых будет обязательно своя гипотенуза. Пока что он разделился на два треугольника, один из которых развалился вообще, ещё два года назад.
7
Плакать ей не хотелось, а просто рычать, рыкать, спрятаться. От себя, от него, от телефона, который вот-вот заговорит, но она не ответит, потому что это бесполезно, напрасно и жутко. Жутко узнать , что ты плохая, ненужная и унижаемая. За прыткость, беззащитность и чуждость. - Ты чужда и ему и им, его приближённым и дальним, - осмеивающим тебя напрасно и зло, за твою щедрость, и преданность, и злость.
Доброта не в счёт, она всегда наказуема и неуместна, подозрительна и невыгодна. Доброта один на один с собой, великодушной и приятной, приятностью наглой и недосягаемой, непонятной ни ему, ни им - его близким. Они близко, а она далеко, дальше, чем была вчера, и не станет никогда ближе. Потому что её поезд ушёл в другую сторону, и его уже никто не догонит и не свернет с пути, который пройден и уже не повторится, как и тот миг счастья, который уехал с Южного вокзала города Харьков. В морозный день 3 января 2015 года.
Миг стал точкой, которая взрыв, динамит и магнит. Магниты всегда притягивают и собирают в кучу. Куча мала и потому нереально, а просто шуршит по сердцу чей-то восторг и умиление, а может шепот ночи, которая тоже восторг. Восторгаться хорошо, а не дождаться плохо. – Телефон, на звонок которого она не ответит – молчал уже седьмой час её ожидания. И ветра не было, но жёг мороз даже через стены. Сейчас она выйдет на улицу, где слёзы замёрзнут и станут льдинками. И пусть леденятся на её щеках, в душе и в теле. Пусть все разговаривают, а она будет молчать, потому что разговаривать ей не с кем.
8
Он думал, что она мелочь, а она валун. Он думал, что она щебень, а она - гора. Гора возвышенная и гордая, как пламя вулкана, как его пыль. Она пылила своей загадочностью и сказкой. Сказка жила в ней, как свобода в флаге или гимне, как фитиль в фонаре, как канарейка в клетке. Она пела молча и смеялась громко и заразительно. Смеялась с ним, который научил её смеяться. Смеялась над собою умной своею глупостью и осуждаемой добротой. Она гневалась и рассыпалась в искры костра, который он зажёг в ней, - сумел зажечь. А теперь успешно и радостно тушил. Смеясь и рыдая. Ненавидя и восхищаясь, а главное, шутя и ликуя своею мукою и властью. Он был властелином и подопечным, ребёнком и мужем, богатырём и Рыцарем. Ветряные мельницы окружили его в кольцо, на которое он плевал с высокого дерева своих надежд и провокаций. Он пел себе и ей пел - больше никому и никогда. Его песни грели и тешили, восхищали и ждали восхищения.
Он не знал, как забыть и простить, потому, как его семейный треугольник распался ещё два года назад.
А второй, полученный из квадрата, рассыпался этой осенью, образовав Гитлера, Штирлица и Радистку Кет.
Радистка Кет проболталась, Гитлеру пришёл капут, а Штирлиц - почему-то не давал о себе знать.
Видимо полез в подвал за бульбой, и связь с ним стала недоступной.
- Недоступный ты мой, - подумала она. - И восхитилась. И унизилась…
…Чтоб стать к нему ближе, хотя бы на полметра, на миг, на звонок.
На интонацию, на шутку, на радость.
- На хрен мне всё это подумала она, а может, забыла подумать или правильно положить телефонную трубку на рычаг.
9
И вот на этот раз в доме не было ни капли растительного масла. А буряки были. Красные и уже сваренные. - На винегрет.
Ещё не было солёных огурцов и квашеной капусты.
Капусты и свежей не было. Но у подруги Люси всё это было. И она пошла к Люсе в гости. Люся дала ей жареных и свежих окуней.
Окуни были жертвы подлёдного лова. Их поймали к новому году. И теперь у этих окуней будущего не было, а только прошлое, которое и останется в прошлом году.
Не было у них и гипотенузы, хотя треугольник их жизни рассыпался, как мокрый дождь в январе.
У людей всё немного по-другому - нас не ловят, как окуней, мы ловимся сами на разные удочки , наживки, крючки.
И часто думаем, что это произошло не с нами, хотя…
И это хотя помогает нам выжить и не поверить в те гадости, которые нам подстраивает жизнь. А жизнь состоит из нас и наших друзей и родных, родные часто богатеют и зазнаются, а друзья делаются или из знакомых или из врагов, которые тоже думают, что это не они и часто спрашивают сами себя: «А я кто? А я где?».
Хотя это не добавляет ни капли масла в сухой винегрет и приходится в него добавлять чеснок, который вы только что смешали с лечо из сладкого перца и помидор, потому как это лечо было пресным, а теперь его невозможно есть из-за горечи.
Горечь – она всегда сильнее, но и без неё пресно, и скучно и некому руку подать. Поэтому треугольники часто-густо разваливаются, круша и углы, и катеты и гипотенузы. И люди, сидящие по углам, вынуждены делать очередные глупости и расползаться по новым треугольникам и углам. Нет бы нежности нежить. - А они горькую пьют.
И напиться не могут.
И думают, это всё происходит не с ними, а просто так ни с кем. Потому как гипотенуз у квадратов не бывает, а вот квадрат у гипотенузы - есть. - И равен он квадратам катетов. То есть математика наука точная, а вот философия расплывчатая и есть закон : «Чем хуже, тем лучше».
И вот Штирлиц уехал домой на рождественскую вечерю с родными, а Радистка Кет сидит без связи, как гипотенуза без треугольника. Она страдает и ждёт. И ждать остается недолго, но ей всё это надоело и она решает валить полученное от Штирлица задание. Она решает не выходить на связь, но ей никто не радирует.
Что делать? - думает Кет. А в это время плачет её малое дитя, на русском языке плачет.
Да, плачь ты по-украински - думает Кет и ест винегрет без масла. (Штирлиц не оставил ей ни копейки гривен, и ещё просил прислать ему денег по получении ею гонорара. Гонорар задерживали, а гонор Кет рос в геометрической прогрессии. Ось координат, нарисованная Штирлицем, показывала минус, что означало: «Это было не со мной».
А я кто? - подумала Кет.
А я где?
10
Васылько - парень бравый, ему исполнилось 12 лет. Папа Юра держит сына в своих объятьях. Он так долго его ждал. Так долго.
И вот он вырастает, его кровь и плоть, его надежда и опора.
Юрий Михайлович радуется и благоухает, как белая сирень майским днём. Он рад, что его треугольник снова склеен, снова прочен и устойчив. Они снова втроём, снова сын с отцом, и с матерью сын.
Мать ластится к отцу, как кошка к тёплой печке, отец дёргается, как чертик на верёвочке. - Торопит время и ждёт тот час, когда не надо будет притворяться и играть с счастьем в прятки. – Прятать слёзы и рваться на части.
Счастье ему улыбалось не раз и не раз горе обнимало его и голубило. И тогда… Он говорил себе: «Спокий и терпение. Терпение и спокий».
И главное - забыть и простить.
Простит ли он её теперь, свою экс-жену.
Простит ли?...
А Васылько вырастает без папы…
Из-за мамы курвы.
Да и курва ли она? Кто точно скажет?
Кто?
Но Юрий, что Юлий…
…Жена Цезаря не должна вызывать сомнений.
А они есть эти сомнения. - Они есть. И будут. Потому что родились давно и сломали их золотой треугольник.
Хорошо, что сломали. - Думает женщина с огненным сердцем. И волосами цвета спелой соломы. - Она надеется, что Юрий вот-вот вернётся и скажет, что…
То, что она ждёт, и на что надеется.
…Она тоже курва.
И у неё тоже есть право на надежду.
А в это время валится второй треугольник, где блондинка Ира(по кличке Гитлер) плачет и страдает, и ненавидит мужа, и любит папу Васылька, Васылька, которому вчера исполнилось 12 лет.
- Что они от меня хотят? - думает Юрий Михайлович (по кличке Штирлиц)…
…И вновь уходит в подполье, где радистка Кет с волосами спелой соломы, пеленает своё маленькое счастье и учится говорить по- украински, на бандеровский львовский манер.
11
Если ты сейчас доволен тем, что меня обманул, объегорил, облапошил, то прими моё искреннее к тебе сочувствие, соучастие и мольбу.
Мне хочется молиться за тебя, и прикасаться к тебе и скорбеть. Скорбеть не столь по тебе, как по самой себе - самой несчастной и самой счастливой и праведной, самой инертной и самой взрывной, самой колючей и самой ласковой.
Твердой, как гранит и мягкой, как воск. Я вся твоя! - Ненавистная и любимая. Желанная и отвратительная. Ждущая и избегающая. Желающая и изнемогающая от отвращения.
Я тухну, как свеча, которую никто не зажигал, и не тушил никто.
И если ты этому рад и доволен, то это твоя проблема и не мне её решать. Она, скорее всего, нерешима. К нашему общему сожалению и несчастью.
Ведь мы обязаны её решить. У нас для этого есть всё - руки, ноги, живот и голова. Живот - от слова животное.
Ты ведь помнишь из биологии, что человек произошел от обезьяны, то есть все мы есть животные, называемые чело-веком.
А чело, как известно голова. А век - долгое время, потраченное на превращение ЧЕЛА(то есть головы с мозгами) в этого самого Чело-Века.
И вот Ура! - мы люди. – Чело-Веки. И у нас на Веки и ум и совесть и честь.
Мы умные животные, произошедшие от обезьяны.
Слава Чарльзу Дарвину, нашей начальной и высшей освите, всему просвещению мира - затмившему нам правды и совести Свет.
Да, мы все светимся душой и телом, когда любим, любимы или ожидаем любви. Мы ненасытны в этом великолепном ожидании. Мы одержимы этим священным чувством. Мы этой надеждой живём, во имя её трудимся, совершаем подвиги и благородные поступки.
Это в общем, а что же конкретно с нами? С тобой и мной?
Я думаю, что Бог послал тебя мне в утешение. Утешить меня в дни моей скорби и печали, когда все покинули меня, а свет моей души и тела мгновенно угас.
Ты пришёл и зажёг и воскресил и воскрес, потому как и сам был изгоем.
Из двух изгоев получились герои, вспыхнувшие, как факел торжества и единства.
Сила - в единстве. Это все знают и чтут.
Но…
Прошло два дня и ничего не изменилось. Я пеку блинчики и леплю пельмени. Принимаю гостей и угощаю. Я не смотрю телевизор. Не выхожу за калитку, потому как метель.
Я забываю, выбрасываю тебя из головы, и жду. И ожидание моё мне нравится, я его уважаю за постоянство и ответственность, которое оно может мне принести. Плюс заботы, плюс неприятности, которые я предчувствую. Но ожидание смеётся и тешится, надо мной и уговаривает ожидать, даже если дождаться не удастся и сила моего притяжения тебя ко мне окажется слабее, чем её.
Она, конечно, имеет превосходство, но я думаю, что её недостатки экс-жены окажутся весомее и не дадут притянуться вам друг к другу, так как притянуты друг к другу мы с тобой.
Я уговариваю себя, что всё что случилось, было не со мной.
Не со мной ты расцветал и улыбался, пел и шутил, не со мной проводил весёлые дни и страстные ночи, не со мной ссорился и мирился. Мирился ли, до конца прощая и каясь.
Я открещиваюсь от себя той весёлой и радостной, не узнавая её, не потакая ей, осуждая её. Я или не я была тогда с тобой, ты или не ты восхищал и восхвалял меня.
Волшебство исчезло с твоим отъездом, улетучилось, как дым тепловоза, увёзшего тебя на Запад.
Всё осталось земля и небо, комната и книги, пианино и шахматы. И год Обезьяны остался только со мной.
И теория Чарльза Дарвина о том, что мы все произошли от обезьяны.
И теорема, что квадрат гипотенузы равен сумме квадратов катетов.
Теперь я становлюсь гипотенузой нашего треугольника и вы вместе с ней вдвоём равны мне одной. - Вам и катетами треугольника быть хорошо, потому как у вас в доме нет мышей, а у меня полно. Они бегают по комнатам и видимо, усердно размножаются.
Привезёшь ли ты обещанного кота, я не знаю, но очень надеюсь.
17 января 2016 2часа 22 минуты по 19 января 14 часов 29 минут,
12
А как же Васылько, центр квадрата, главная ось рассказа и жизненного обстоятельства, сложившегося на данный момент?
Он в восторге! - Его папа вернулся жив-здоров, красив и вежлив, нарядно одет и хорошо выбрит, от него пахнет хорошими духами и благородными поступками. - Они оба счастливы. Чего ещё надо? - Чего?
13
Так хочется услышать твой голос, твой смех, твои шутки. Но со мной больше не шутят, - всё кончено, ведро упало в колодец и я его не могу достать, потому как я ленива, а лень двигает прогресс, но мой прогресс оказался регрессом, потому как тепло и свет шедшие от тебя ко мне медленно и верно остывают, и никакое топливо не в силах их восстановить, воссоздать, обнаружить. - Я гасну без тебя, как мгновенно сгоревшая лампочка в моей ванной. Я её не меняю, потому как жду тебя со своим светом, ярким и лучистым, что и согреет и осушит и осветит, - и закрутит.
Как хороша жизнь! Как хороша! - потому как ты есть. Существуешь и знаешь о моём чувстве к тебе. Как хорошо, что наши дороги пересеклись, сердца вспыхнули и вот-вот разгорятся ещё ярче, ещё ослепительнее, ещё напраснее. - Ведь все ожидания напрасны, как напрасна вода в реке или воздух в помещении - ты далёко и твой образ расплывается в моём сознании, вот-вот он исчезнет совсем и нечего будет помнить и забывать тоже нечего. Как хорошо, что всё нереально и не смешно. А очень-очень грустно, как будто что-то очень дорогое и очень-очень нужное потеряно навсегда. Как хорошо, что потеряно своевременно и бесповоротно, потому как ничего нельзя повернуть, если оно повернуться не хочет. (Гипотенузы прилагаются только к треугольникам, а квадраты не имеют гипотенуз)
Как хорошо, что в центре всего мироздания - дети. Как хорошо, что отцы возвращаются к детям, как хорошо.
14
Когда приходит осень, надо ждать зимы, но тут просыпается желание попасть в лето. Понежиться на солнышке, поплескаться в водоёме, покушать клубнички… Лето своё мы как обычно проморгали, забыли о нём думать, но готовили сани…Сани всегда на мази, потому как мы все торопимся и мечтаем уехать, в основном от себя или же догнать невозвратное, которое - мечта. Бывает, мечта сбывается, но почему-то надвигается другая мечта, которая затмевает первую, а первая, ещё не поняв в чём дело, располагается надолго, но тут… приходит сменщица. И лето не возвращается, а приходит зима.
А с нею холод и оледенение души, а бывает и тела. Гаснет свет надежды и внутренний огонь превращается в пепел, а радость в печаль. И главные герои те же и тот же кусочек земли, та же трава и тот же снег.
Снег очень белый, когда молодой, но потом тоже сереет, как лицо нерадостного человека, оторванного от радости немилосердной рукой обстоятельств, друзей, которые - почти враги. Они скрывают от Вас своё смущение, и возмущение скрывают, они только что любовавшиеся Вами, обходят Вас стороной. И это делает жизнь загадочно-неинтересной, какой-то прелой и скользкой. Всё скользит и извивается, хочет отстать и исчезнуть, перебраться в другое окружение людей и вещей, а Вы как бы мешаете, не ощущая себя лишней. Вы всё ещё надеетесь, что это происходит не с Вами, а с кем-то несчастным и покинутым.
Но, покинули Вас незаметно и просто, обнадёжив и преуспев на других осенних фестивалях жизни. Жизнь идёт по спирали, у каждого есть угол в треугольнике, из которого его могут внезапно вышвырнуть, развалив треугольник любой крепости.
Вы спасены. Вы опять свободная гипотенуза, которая в квадрате равна сумме квадратов катетов. - Катеты объединились в прямую линию, а вы шарашитесь, как маятник в поломанных часах. Ваше время прошло, а может вообще не наступило и потому Вы необитаемый другими людьми остров, куда никто никогда не приплывёт, не восхитится экзотикой и свободой.
Вы - свободны. - Вы необитаемый остров в квадрате…То есть Вы на острове, где нет людей.
…Но тут выходит медведь из берлоги, и вы лезете на дерево, но медведь тоже лезет.
И вы падаете ему в объятья его когтистых лап.
Но промахиваетесь, падаете и спасаетесь бегством, и мчитесь туда, где тигры жрут антилоп, которые тоже ждали лета и тогда Вы мчитесь восвояси, потому как там настоящая холодная снежная зима, и свобода…
И пусть телефон не звонит, и Вам не приносят писем, и гости редки и грустны, зато Вы дома и Вам море по колено…
21 января 2016.
Мне б хотелось тебе рассказать, но ты, слушать не будешь я знаю, мне б хотелось хоть слово сказать, но я, молча, сижу и дерзаю. Я хочу твоих жёстких кудрей прикоснуться, но ты отымаешь, Ты, милок, мне не очень - то верь. …Верю, знаю, что ты понимаешь. Наше утро, как вечер серо, а рассказы, как север промозглы, Нам с тобою опять повезло…
Расстаёмся, - а встретиться поздно.
Потому, что ты встрече не рад, потому что жжет зимняя стужа, мы приходим на жизни парад, а парад тебе, милый, не нужен. Я не та, что тебе наугад подставляет, как лоху подножку.
Я сажаю наш собственный сад и несу тебе, миленький, ложку.
Ешь пельмени, котлеты, пюре.
Пей вино. - Вот блины, вот рулеты.
Ой- ой-ой - жжёт мороз на дворе, будто и не было жаркого лета.
Будто не было нашей любви, будто не было нашей разлуки.
Мне б хотелось с тобой говорить, - разделить, чтоб и радость и муки.
Подними меня, милый, к мечте, что растает как сладкая вата.
Ты давно на другой высоте, а я подлая, будто бы свята.
Я свечусь и светиться хочу, но я гасну без милого, гасну.
Мне б хотелось с тобой говорить и в словах расстилаться напрасно.
Я напрасная, милая шваль, что гонима тобою придурком.
Привези мне венчальную шаль. - Привези её завтра под утро. И отдай, от души оторви, мне накрой на златую головку, И люби меня, милый, люби - дорогой мой, любимый и ловкий.
Ты ловчее летящей осы, что ужалит и жало не вынет, ты ловчее прыгучей козы, что на горной вершине застынет. - Постоит и поскачет в обрыв, из обрыва к вершине поскачет…
Хорошо, что меня ты любил.
…Наше счастье по нас не заплачет.
Не заплачет, ведь видеть пора, что судьба развязала нам руки, тебе милый, вернуться пора. - Всё! - закончились сроки разлуки.
И поэтому шагом и марш - ты спеши по дорогам и рельсам…
Я тебе своё сердце отдам.
…Хлеб спеку тебе с мёдом и с перцем…
21 января 2016 11ч 43м
15
Мне так хочется ехать на скачки, где жокеи, сортир и буфет, где
гламурные дамы, собачки и витрин ослепительный свет. Там конечно, и кони и люди, и тачанки и всякая шваль, но тебя на тех скачках не будет, не сверкнет твоих зенок фонарь. Лошадей ты жалеешь, ласкаешь, жеребцы у тебя не в чести, ты свою лошадёнку таскаешь на своей онемевшей груди. По груди, её бьются подковы, подковал ты её, подковал, - ипподром такой гладкий и новый, ты бы, милый, там всех обскакал.
Но твой мерин исчез так внезапно, продала его курва жена, не забрать твою лошадь обратно, и любовь навсегда сожжена.
Загорелая кожа не мокнет, ты красив и талантлив, как бог, песня-песней твоя не умолкнет…
А душа беспрестанно поёт. А душа беспрестанно страдает и не хочет тянуть удила, сплошь зима, снег не скоро растает, и не вырастет в холод трава.
У тебя ослепительный облик и талант твой любить не пройдёт, но в судьбе твоей крестик и нолик, и души непрестанный полёт.
Ипподромы, лошадки, находки, сплошь потери себя и меня…
…Ты своей не изменишь походки.
Хоть и купишь другого коня.
Не чипай ты коня и Василько, ты жене постоянно твердил.
Не полюбишь её ты насильно. - не отдашь ей вожжей и удил.
Удила так зазвякают ново, если я на скаку их рвану…
Есть у нашего счастья основа, жаль, что тянешься, милый к вину.
Ты сегодня, как бог веселился и ни капли вина не испил, ты как солнце горел и светился…
Ты и мне ненаглядный светил.
Треугольник наш туп откровенно, и в квадраты ему не пройти, из углов вылетаем мгновенно.
С биссектрисами трудно в пути.
Ипподром очень гладок, квадратен, в центре скачут, а сбоку галдят.
В жизни нашей, не много ли пятен?
И туда ль наши кони летят?
24 января 2016
16
Я думаю. Я знаю. Я уверена.
...Что тебе плохо.
Но вот - вот станет хорошо, когда ты поймёшь, что мои цветы посажены для тебя, мои мысли сидят в твоей груди, а расстояние - это ничто, потому как ты уже идёшь к поезду. К поезду счастья, радости и восторга. Ты восторгаешься тем, что идёшь, и никто никогда тебя не удержит, потому как иначе нельзя, невозможно глупо.
Глупо портить себе жизнь. Самому портить. И смотреть, как все радуются и хитрят, что они против.
Нет, они за. Им мешаю я, которая помогает тебе. И радует тебя.
«С любимыми не расставайтесь. Всей кровью прорастайте в них. И каждый раз навек прощайтесь, когда уходите на миг». Этот стих поэта Кочеткова напел ты мне, а я тут же нашла его в сборнике любовной лирики.
И теперь ты уже сидишь в поезде и едешь ко мне. А я прорастаю все плотью и кровью в ожидании тебя.
Я знаю, что эта наше время. Это наше исполнение желаний. И главное, что соперница ушла с дороги, так неожиданно и своевременно. Так хочется петь гимны и веселиться, и спать. Но сон не идёт. Он побежал к тебе и гонит тебя и толкает ко мне. И я жду тебя, как манны небесной, как избавления от недуга, как эликсира молодости. И… Счастья.
Счастье! - счас начинается отсчёт твоего приближения ко мне. Я протягиваю к тебе, руки и мы становимся на полметра ближе друг к другу, поезд тукает колёсами и везёт драгоценный груз - моё счастье.
Оно без нас обеих невозможно.
И теперь я в него верю, и надежда моя тепла и нежна, как ты моя долгожданная радость.
Я знаю о твоей любви давно и знаю, что она не даст тебе покоя, пока ты не обнимешь меня и не прижмёшь к своей груди. А потом…
А потом мы снова не вспомним, что было потом. Будем только загадочно улыбаться, и пахнуть шоколадом или ландышем.
И цвести…
«С любимыми не расставайтесь, всей кровью прорастайте в них…»
Это ты мне читал в ноябре.
15 февраля 2016 2 часа 29 минут
17
Когда придёшь, я выберу тебя, и не отдам, никто не смеет прятать, всё положу к любимым я ногам, и яблоки, и грузди, и опята. Изжарить можешь, можешь посолить, раздать соседям, бабам и знакомым, меня запомнить, чтобы не забыть, и обязательно быть искренно влюблённым.
Влюблённый мой, поёшь, как соловей, мотаешь нервы, вовсе не рисуясь, а просто чем-то ласковым рискуя, а может быть, ты предаешь меня. Как соловья вдруг предают вороны, и каркают, когда бы помолчать.
А я иду уже тебя встречать, гнездо построила я из ржаной соломы. А шляпы модные скроила из мешка.
…Заела дорогой, меня тоска. – Хочу. Желаю быть твоей Мадонной.
И Моной Лизой. Афродитой злой. - Чтоб называл меня своей звездой.
Не огорчал, когда пора смеяться. Я за тебя готова и подраться.
А драться с кем?
С тобою, дорогой. - Всё потому, что ты-то мой герой.
Герой отъявленный, всесильный и богатый. - Настало время, дорогой расплаты.
Давай плати, определи цену.
Любви не дашь, - я силой отниму.
22.02.16 23часа 23минуты.
18
Такая гадость на душе. – Такая радость. Я дождалась тебя уже. – Не зря старалась. Я не забыла, не смогла про крепки цепи. Себя саму я привела к высокой цели.
Но цель не цельною была, а рваной сетью, а я одна жила-была с великой целью. А рядом пусто, пустоты сухая палка, и ты один и я одна, – нам вместе жарко.
Жарки высокие слова, теплы и мокры, и ты не прав я не права, мы не свободны. Свобода ехала без нас и горько пела, а ты меня опять не спас. – Я уцелела.
Я уцелела, но зачем, куда я еду. Ты без меня всю радость съел и сжёг победу.
Ты победитель всех времен, времен и мигов, но мною был ты окрылён, и горы двигал. А я страдаю о тебе, моей вершине, вершины, как всегда во мгле, несокрушимы.
И я горжусь своей горой, горой гранитной, и я горжусь сама собой, своею битвой. Тебе победу отдала, ура, победе! У нас любовная страда одна на свете.
Такая вышла карусель, нас кружит, кружит. Хороших жажду я вестей, из белых кружев. А кружева, а кружева судьбой плетутся…
Меня ты очень-очень ждал, лелеял чувства. Я не распутною была, тебя хотела. Любовью я к тебе цвела, любить умела.
Наш воздух был пропитан мглой, был солнцем мечен, а я стремилась за тобой. Ты безупречен. Всё хорошо, кругом родня, друзья и паны. И праздник выходного дня. И хулиганы.
Свою семью ты раздолбал, я клею, клею, Мчит новогодний карнавал. – Я пламенею.
А ты остыл, курится дым, дров головешки, Меня ты любишь, мной любим. – Цветут надежды. Цветами белыми цветут. – Мечтами лета, а от тебя все люди ждут огня и света.
Свети, свети мой талисман, свети стосветно, любовь она как ураган, хоть безответна. Ты не ответил на звонок, ты не ответил, я не дала себе зарок мой вольный ветер.
Свободен ты, свободна я – буран да вьюга. Огня! Огня! – Хочу огня. – Желаю друга.
Хочу я друга заиметь, крутую гору,
Ты будешь песни счастья петь. И очень скоро.
Приедет поезд, паровоз, огни и дышла, судьбой решится наш вопрос, тебя мне слышно. Мне слышится твоя печаль, твоя забота, – Ты никуда не уезжал…
… Уехал кто-то.
А время тихонько стоит и смотрит в оба, а поезд нас с тобою мчит, любили чтобы. Желали чтобы и могли и пели, пели.
А наши души расцвели и закипели.
15 декабря 2016 год.
19
Ты сильный будто кедр. Ты добрый будто коршун. Ты мудрый будто дед. Ко мне собою, брошен. Ты очень - очень стар, ты молод, ты прекрасен, меня на пьедестал, – мной молодость украсил.
Ты пел свои мольбы, ты ехал на Карпаты, бежал ты от судьбы, судьбы тобой распятой. Ты целовал меня, и нежно ненавидел, огня, огня, огня! Всё знал и всё предвидел. Но паровоз свистел, и предки ожидали, ты хмуро поглядел на белые сандалии.
Мороз ожёг тебя, а мне тепло и мило, огня, огня, огня, – я так тебя любила. А ты глядел, как сыч на счастье исподлобья, Я думала, ты спишь, стояла в изголовье, я гладила тебя своим озябшим взглядом, огня, огня, огня! Огня друг другу надо.
Но холод и мороз. Ты кедр сибирский рядом, во мне горел вопрос, что задавать не надо. И я не задала, ведь кедры молчаливы, я у тебя одна, все остальные лживы. Пищат, скулят, хотят. Хотят твого вниманья, но знаю, не простят и причинят страданья. И потому пою, пою свои молитвы. Ты кедр, ты динамит и остриё от бритвы. Ты водишь хоровод, мы мечешься и рвёшься, ты бросишь свой народ и к моему вернешься, ты станешь, как и я великим и могучим, во мне твоя семья и Розовые Кущи.
Тебе сказала всё, меня ты слышишь-слышишь, нам очень горячо, ведь ты Кощеем дышишь, ты всё вокруг палишь, и все вокруг рыдают, меня не извинишь, без счастья пропадаю, а счастье вот оно! В тебе, во мне любимой. Горит моё окно неведомою силой.
И ждёт и ждёт тебя, ты едешь-едешь-едешь. Огня-огня-огня! Меня лишь ты оценишь. Лишь ты один такой, звенящий кедр сибирский.
Ты очень далеко и очень-очень близко. И потому пою, мечты свои лелею. Люблю, тебя люблю. Сильнее не умею.
конец декабря 2016, лучшего года моей жизни.