В хмельных туманах осени
я снова оживу,
закутавшись, как в простыни,
в опавшую листву.
В лесной моей лечебнице
остынет боль утрат.
С берёзкою-волшебницей
до самого утра
я промолчу, наверное,
а может, невзначай
поведаю ей первую
осеннюю печаль.
Она не видит в озере,
от листьев золотом,
что на краю у осени
зелёного «потом»
не жду я с нетерпением,
как раньше ожидал,
что позади весенние
безумные года.
И первое свидание,
и первая любовь –
теперь воспоминания
о прошлом, о былом.
И я ночами синими
в серебряной дали
ищу иные линии
и формы.
Корабли
теперь из тихой гавани
сознанья моего
не рвутся больше в плаванье
и в бурях ничего
привлечь уже не может их!
Им кажется теперь,
что хватит дне непрожитых
лишь на подсчёт потерь!