Ночь. Начало сна вступает,
В кустах Садко пир начинает.
Разложил еду – что было,
Ставит наземь пузырь аршинный,
Но тут услышал плачь опять,
И поспешил тот час же встать.
Кругом высокая трава,
Туман густой, как покрова,
Но акромя из выше слова,
Нету никого другого.
Почесал Садко главу,
Оглядел еще раз всю
Местность, что была вокруг,
Нет никого. Но вдруг
Услышал тихий шорох снизу,
Где стол едой весь был унизан,
Резко сел, а там и гость,
Ну, угостить его пришлось,
Да только гость ничуть не пил,
Лишь только кушал – мирно жил.
Садко, испив аж четвертину,
Решил спросить уже гостину:
«Я тут никак не вразумею,
Людей обидеть не умею,
Но мне здесь как - то невдомек,
А ты откуда, паренек?»
От ответа в тот же миг,
Удивился Садко – мужик,
Потому как в первый раз,
Получил герой наш в глаз,
Упал на спину он весь с той же,
С очень удивленной рожей,
А гостю тому пришлось,
Бежать быстрее даже чем лось.
Пролежав так пол - часа,
Хоть разболелась голова,
Но Садко, набравшись сил,
Для храбрости стопарь вкатил,
И собрав все мысли в кучку,
Решил найти лихую штучку.
А как он понял что гость – баба?
Когда минуя плен ухаба
Та гостья резвая бежала,
Она не сильно, но визжала,
Это Садко приметил сразу,
Хоть и мутным был уж разум.
Короче говоря, Садко,
Собрался в путь, искать ее.
В тот время в царстве были пляски,
И у гостей у всех на лицах маски.
Салтан решил сменить весь такт,
И устроить маскарад,
И сам не отставая от народа,
Напялил маску неизвестного урода,
И со всеми вместе в раз,
Так же вдруг пустился в пляс.
Дивчина прибежала снова,
На бал, где веселится вся толпа народа,
Как только лишь влилась в толпу,
Сразу скинула сюртук,
И оказалась в пышном платье,
С браслетиками на запястье,
С ожерельями на шейке,
А на локте в тату – наклейке.
Бал длился уже третий час,
Свет солнце уже скоро даст,
А гости все не утихают,
И веселиться продолжают…
Салтан, немного захмелев,
Нашел сюртук, и его надев,
Так как сам слегка продрог,
Решил чуть перейти порог,
И выпить чуть побольше нормы,
Но чтоб не оказаться в коме,
Но только лишь царь развернулся,
Как перед ним кулак взметнулся,
Следом второй удар прошел,
А третий цель свою нашел.
В итоге царь упал на землю,
И произнес: «Вы кто, не внемлю??»
А тот завидев вид простой,
Стал колотить царя ногой.
Тот кричал и звал на помощь,
Весь изогнувшись, словно волос,
Который над кострищем держут,
А сам кричал, как будто режут.
На крик сбежалась вся дружина,
И тут же отпустил вражина,
Сел на землю, отдохнул,
Еще разок то тело пнул,
А после лег и захрапел,
Вот и весь его удел.
Салтана взяли на носилки,
Отнесли до первой кобылки,
И быстро повезли в сан.часть,
Побои эти устранять.
А нарушителя под руки взяли,
По ногам его связали,
И чтобы выспался нахал,
Лихо бросили в подвал.
Час прошел быстрее пули,
Так гости и не отдохнули,
Лишь продолжали веселиться,
Но никто не смел напиться.
Тем временем Салтан очнулся,
И в тот же миг вдруг ужаснулся,
Завидев рядом с его ложем,
Девицу со знакомой рожей –
От всех ударов, что поймал,
Час назад в лицо Салтан,
Слегка слетел его рассудок,
И чуть испортился желудок,
И только лишь завидев деву,
Поверить все не мог он бреду –
Пред ним та самая жена,
Что неверна ему была,
Что много бед ему дала,
И кто уродца родила.
Салтан уж весь собрался с силой,
Хотел связаться уж с дружиной,
Дернув на висящий кончик,
Который вел на колокольчик,
Но дева тут остановила,
И суть проблемы объяснила:
«Царь – батя, не вели казнить,
За всю проявленную прыть,
Твои побои – мой косяк,
Сожалею я, не передать как.
Все дело здесь в моей туфле,
Которой не найду нигде.
Я расскажу весь дела след,
А ты решишь – казнить иль нет…
Я пришла на этот бал,
Хотя меня никто не звал,
Я лишь хотела здесь найти,
Того, с кем будет в жизни по пути,
И приглянулся мне тот парень,
Кто смог разжечь здесь танца пламень,
Кого ты, царь, наградил,
И позже отмечать пустил.
Я бросилась за ним через толпу,
Но потеряла вдруг туфлю,
И все попытки отыскать,
Заставили меня рыдать.
Прошло немало всех минут,
Туфли все нет ни там, ни тут.
И я накинув чей – то старый сюртукан,
Побрела в поле, как баран,
Вся залитая в слезах,
С разбитою мечтой в сердцах.
Брела неспешно волочась,
В соплях почти захлебываясь,
Вдруг услышала шуршанье,
И едва слышное журчанье,
Сначала думала что где то рядом туалет,
Но оглянувшись поняла, построек нет,
Затем тихий свист вблизи,
Схожий трению резин.
Немного испугавшись я,
Упала наземь и поползла,
Стараясь отдалиться прочь,
Чтоб не попасть к маньяку в ночь,
Но тут наткнулась на пространство –
Еды и пития убранство.
Пить не стала, постыдилась,
Зато поесть не посрамилась,
Поскольку в том не маленьком сосуде,
Напиток был весьма не скуден,
Короче не хотела я,
Пить того старого вина.
Из положения пластом,
На корточки я перешла потом,
И одновременно со сменой,
Я наслаждалась коркой хлебной.
Пока я ёрзала в траве,
Задела что - то жесткое,
И приглядевшись поняла –
Что это ведь чья – то нога.
Я застыла как пенек,
И свело немного бок,
От сидений на ногах,
Точней сказать – на корточках,
И я стала шевелиться,
Но не могла не удивиться,
Когда пред ясными очами,
С густой бродою и усами,
Предо мною сел мужик,
Которого мне мил так лик.»
Салтан все слушал и вникал,
Но ничего не понимал,
Тут даже не виной кантузия,
Была не ясна вся экскурсия,
Которую ведет дивчина,
Про то как встретился мужчина,
По предыстории желанной
Встречи ночью хладной,
Но все - же царь не перебил,
Ни слова не проговорил,
А продолжил слушать далее,
Чем же кончится сказание.
Девица дальше продолжала:
«От страха тело все сковало,
Но когда он заговорил,
Мой страх мгновенно отступил.
Затем испив свое вино,
Стал спрашивать меня одно,
Кто я есть, но было «но» -
Меня ведь паренек не знает,
Поэтому и вопрошает,
Но я услышала упрек,
Когда назвал тот – паренек.
Я выпустила хлеб из рук,
Обидел очень этот друг,
И что есть силы одним разом,
Познакомилась с его глазом,
Ударом точным, как учили,
Руки мои не забыли,
И пока тот там валялся,
В траве средь листьев колыхался,
Я, не потеряв момент,
И чтобы избежать всех бед,
Бежать стремглав решила сразу,
Но знала – больно его глазу.
Вернулась я на бал обратно,
Сбросила сюртук неаккуратно,
И притаилась средь толпы,
Испив немножечко воды,
После сухой той корки хлеба,
Смотря с романтикой на небо,
Представляя нашу встречу,
Как я обнимаю плечи
Того, в кого влюбилась я давно,
А кто он – было все равно,
Я даже в том своем бреду,
Забыла про свою туфлю.
Вдруг вижу, появились Вы,
Танцующий и веселы,
И с ужасом я наблюдала,
Как рука Ваша надевала
Тот мною брошенный сюртук…
И как набралися Вы мук…
Я слышала как Вы кричали,
И как потом на помощь звали…
Без промедленья я собралась,
С дружиной что была связалась,
И направила спасать,
Царя Салтана выручать.
Так что батя, как – никак,
Исправила я свой косяк,
Вашу жизнь быстро спасла,
И от беды уберегла».
Выслушав все девки речи,
Сложив свои руки ей на плечи,
Салтан промолвил: «Я прощаю,
И тебя я отпускаю,
Но только ты скажи, младая,
Как зовут твоего парня?
А то ведь и не ровен час,
Как навсегда разлучат вас –
За нападенье на царя,
Один вердикт несет судья,
Если вмешаться не смогу,
Отсекут его главу…»
Девица вся аж побледнела,
Вся как есть похолодела,
От кислорода недостатка,
Внезапно стала девка шатка,
Произнесла, хоть не легко,
Что парня звать того - Садко.
Царь в тот же миг вдруг встрепенулся,
По сторонам вмиг оглянулся,
Пропала сразу вся контузия,
Развеялась тут вся иллюзия,
Что мочи было закричал,
Дружину всю к себе созвал,
И поспешил им приказать,
Что парня нужно вызволять:
«Пускай хоть он царя избил,
Но я его уже простил,
Ведь он мой чудо – музыкант,
А не какой – то дегродант.
Пускай живет, пусть нам играет,
Пускай по миру выступает,
Короче парни, выпускайте,
Тот час ему свободу дайте.»
Приказ исполнили, пустили,
Но без повтора попросили.
Та девка лишь завидев парня,
Запрыгала на одной ноге, как цапля,
И наконец ему призналась,
Что влюблена, только сказать стеснялась.
И с того дня зажили мирно,
Красиво, весело, цивильно.
Но перед тем, как отпустить,
Ту пару вместе дружно жить,
Салтан отдал еще приказ:
«Найти туфлю ее, тот час!»
И до самого утра,
Велась при царстве кутюрьма,
Все кверх сидалищем ходили,
И туфли разные носили –
То из кожи, то из меха,
То из бумаги, то из ореха,
Но удивленьем для царя,
Было узнать, что та туфля,
Была не так уж и проста,
Изготовлена из хрусталя.
Но только солнце светом ясным,
Тем ярким и от того прекрасным,
Озарило царский двор,
И отыскался туфли вор –
Оказалось у собаки,
В конуре, там где овраги.
Старый и беззубый пес,
По ошибке туда снес,
Перепутав темной ночью,
Хрусталь туфли с бараньей костью.
Ну а после нахожденья,
Пошли смотреть все сноведенья,
Утомившись долгим балом,
И случившимся скандалом.
Тут сей сказке не конец.
Раз прочем, то молодец!