Вьюга воет, ветер свищет,
Никак покой себе не сыщет,
Снегом кроет берега,
Замерзла даже старая Яга.
На лугах, в полях, в лесах,
В дальновидных берегах,
Даже в тридевятом царстве,
При златом царя убранстве,
Наступили холода –
В царствие пришла зима.
Все с лопатами, скребками,
С метлами и со словами
Бранными, метут снега,
Хоть и не видно нифига.
Вместе с всем придворным людом,
Окутанный словесным шумом,
Мел и скреб и царь Салтан,
Моложавый хулиган.
Не срамился он работы,
Не прятался он от заботы,
Не боялся влезть он в грязь,
Не смотря на то, что князь,
А кто спрашивал, отвечал просто –
То для физического роста.
Вот и здесь сейчас со всеми,
Загружал сугробы в сени,
В одной рубахе и с лопатой,
Убирался пред палатой.
Час прошел, за ним второй,
Справились они с бедой,
Царь лопату положил,
И по домам всех распустил,
А сам отправился в палату,
К писарю двора – Кондрату,
Просил не заносить в пергамент,
Чтоб не смешить весь департамент,
Что царь с лопатой во дворе…
Мол, засмеют цари извне.
В ответ Кондрат махнул челом,
И выдрал лист тот с письменном,
И ловко, аж в бросок в один,
Бросил он его в камин.
А царь отправился в покои,
Чтоб залечить свои побои,
От заноз лопаты черенка,
Того придворного двора,
А после поспешил уснуть,
Чтоб от трудов тех отдохнуть.
Утро трудное настало –
Царя Салтана хворь сковала.
Не помогали ни настойки
Из перца жгучего и водки,
Горчичники не помогали,
И банки, что на спину присосали,
Не помогал рецепт Кондрата,
Коим лечилась вся палата,
Не помогало ничего,
Ничто Салтана не брало.
Лежит больной с сырою тряпкой,
Устами шепчет он украдкой,
С жаром сильным и в бреду,
Не принимая всю еду,
Что приносили слуги в дом.
Затем царя окутал сон –
Сидит под дубом, солнце светит,
Вновь из ружья он в дятла метит,
Как вдруг с ветвей громадных дуба,
Неподалеку от старого на нем сруба,
Спускается кота натура –
Большая и прозрачная фигура.
Тут кот – призрак говорит:
«Царь, не стреляй, пускай стучит,
Что станет с деревом моим,
От связи с дятлом тем одним,
Свое ты дело завершил,
И мне прилично удружил.»
Салтан убрал ружье под бок,
Но слова вымолвить не смог,
Лишь руку правую поднял,
И в тот же миг креститься стал,
Точнее только лишь собрался,
Но призрак – кот в тот миг вмешался,
И мягкой лапкой, без когтя,
Прервал сию мольбу царя,
А после речь продолжил вновь,
От удивленья вздыбив бровь:
«Салтан, ну право, ну не злись,
Меня ты тут не стерегись,
Тебе уж зла я не желаю,
Наоборот, я помогаю.
Сейчас ты спишь, ты весь больной,
Поэтому вот здесь, со мной,
Я появился подсказать,
Как здравие все возвращать,
И это будет моей платой,
Перед всей твоей палатой,
За все из злата мне творенья,
И за пропавший день рожденья.
Слушай царь, запоминай,
Но только не перебивай.
Далеко, за тридевятым царством,
За красотой полей убранством,
Так же и за тридесятым царством,
За солнца ясного пространством,
За горой «Трехглавый змей»,
За рекой широкой всей,
За соснами забытых душ,
За лугом, где извечно суш,
На железном, на столбе высоком,
Средь леса мертвого, сверкая ярким оком,
Где нет ни птиц и нет зверей,
Где не растет даже пырей,
Сидит мой братец, кот Баюн,
Певец хороший, но ворчун.
Не любит братец мой гостей,
От этого полно костей,
Под столбом его железным,
И под хвостом его протезным.
Не смотря на злость всю морд,
В нем есть положительный исход,
Есть в нем светлый приворот –
Обладает чудодейственностью кот,
Умеет он и сказки молвить,
Не только жизнь людскую портить,
Ведь мы с ним братья то родные,
Как и тогда, так и поныне.
В его сказаньях исцеленье,
Как в разговорных, так и в пенье,
Но силой он владеет видной,
И без чудес. Сам жлоб аршинный,
Лапища мощная и зубы,
Одним лишь взмахом валит дубы.
Но есть поверие одно –
Кому не будет западло,
Кто разыщет в себе смелость,
Нерушимую силы зрелость…
Тьфу….язык можно сломать,
Я буду просто пояснять.
Короче, кто его побьет,
И если сдастся тому кот,
Тому кудесник удружит,
И всех кто болен – исцелит,
И будет верным другом и котом,
Поможет в битвах тот с врагом,
Короче говоря, Салтан,
Котяра станет тот «братан».
Ну а коле он побьет,
То тот само собой – убьет.»
Салтан тут снова замолчал.
А вскоре и вопрос задал:
«Слушай, читарь, ты ему ведь брат,
А он тебя прилично млад,
Учитывая все свое призванье,
Не мог чтоль дать образованье,
Поставить брата в верный путь,
И указать другую суть?
Как получилось, как стряслось,
Что оказалися вы врозь?»
Тут кот ученый пригрустнул,
Лежащий рядом камень пнул
С досады факта, признал ошибку, упустил
Судьбу кота в откос спустил,
Но тут же верно оправдался,
Что, мол, тот и сам не возжелался,
И помощи не попросил,
Хотя всегда был рядом с ним.
Застыла пауза, и царь спросил:
«Ты так меня не посвятил,
Как получилось, как стряслось,
Что оказалися вы врозь?»
Ученый выдыхнул, привстал,
И все Салтану рассказал:
«Тот в детстве многому учился,
Пока он не остановился,
На певческой дороге встать,
Чтоб денег мог себе набрать.
Но терпенье не набрал,
Чуть только навык подобрал,
Решил вменить свое уменье,
И во дворе устроил пенье.
Аваций было просто море…
Короче изгнан был он вскоре,
А коли он вернется вновь,
Набить обещали бровь.
Весь униженный в сердцах,
С разбитою надеждой в прах,
Обратился он к Яге,
К одноногой той корге.
Рассказал ей всю напасть,
И поспешил к ноге припасть,
Но не к той, что не живая,
А к той, которая родная,
Умолял помочь в беде,
Ведь нету никого нигде.
Погладив котика, старуха,
Почесала его ухо,
Затем ответила, что сможешь,
И как – нибудь коту поможет.
Набрала коренья, травы,
Всякие цветы дубравы,
Набрала сосновых шишек,
Меду свистнула у мишек.
Когда пришлось домой вернуться,
Случилось старой спотыкнуться,
Упала и разбила бровь,
Добыла крайний ингредиент – кровь.
Свалила все в большой котел,
Спичками развела костер,
Часок, второй она все бдит,
Пока весь вар ее вскипит,
И только лишь поднялся пар,
И зашкворчал весь этот вар,
Принялась читать слова,
На приворот того кота,
А для законченного дела,
Выдрала клок у кота из тела.
Вздымился вар тот приворотный,
На вкус и запах весь блевотный,
Поднялся клуб из черной пыли,
И чары вдруг кота скрутили,
Обуяли те все тело,
И сотворилось мрака дело.
Чуть позже мрак осел на дно,
В судьбе кота все решено –
Возрос тот кот, стал больше бабки,
Набралися когтей и лапки,
Глаза налилися зеленым светом –
Сработал бабкин старый метод.
Еще сработала прибавка,
О чем и колдовала бабка –
Появился чудный голос,
Не зря добавила та волос,
Даже не просто волосок,
А всыпала аж целый клок,
И стал тот кот певцом отличным,
Обученным, весьма приличным.
Решил опробовать свой дар,
И так вошел он в тот азарт,
Что бабка слушая, со стула
Упала на пол аж, уснула.
Понял тот свое богатство.
Покинул бабкино убранство,
И было уж хотел идтить,
И обидчикам тем отомстить,
Но что - то мысли удержало,
Рассудок переубеждало,
И кот тогда направил пусть
В другую сторону, где суть
Его лишь быть должна всегда,
Где будет он за короля.
Далеко ноженьки несут…
И оказался он в лесу,
Среди мест ярких и красивых,
Находкой для художеств – живописных,
И решил остановиться,
И в этом месте поселиться,
А чтобы было где сидеть,
Столбец поспешил принесть,
Причем не хилый, не древесный,
А ровный, целостный – железный.
Прошли года, летели дни,
От леса стали оставаться пни,
Сбежали звери все и птицы,
Не смогли они смириться,
С той обстановкою в лесу,
Где по нраву жить коту,
Где осенью или же в весну,
Все ведет к вечному сну.
В соседних царствах про кота прознали,
И гонцов к нему ссылали,
Но обратно не являлись,
С тем котом те оставались,
Но только не по своей воле,
Потому как случалось горе.
Про его грешок узнали,
И набегами стращали,
Но кот всем колыбельку пел,
А после всех гостей он ел,
За это безо всяких дум,
Прозвали люди его – Баюн.
С тех пор никто не появляются,
Все кота остерегаются.
Но шансы есть его сразить,
Только вот точно не убить,
Он вместе в голосом великолепия,
Преобрел жизнь на столетия.
Слабость есть у Баюна,
Боится боль до ужаса,
Стоит лишь поколотить,
И сразу пропадает прыть,
Сразу станет милый, нежный,
Услужливый весь и прилежный,
И тогда на смену злости,
Когда ломает людям кости,
Баюн становится врачом,
Хоть ночью темною, хоть днем.
Но, это только лишь догадки,
Не доставалось ему палки,
Пока лишь он людей колечит,
И есть потом, никак не лечит,
А там быть может повезет,
И станет в службу тебе кот.
Но только ты, царь, торопись,
В улыбки долго не тянись,
Хворь твоя через три дня,
Совсем захватит всего тебя…
Короче, шли скорей гонца,
Что ни есть лучшего молодца,
Кто сможет тьму ту победить,
И со здоровьем подсобить.»
Салтан от долгих тех сказаний,
Разлегся весь, как на диване,
И чуть совсем уж не уснул,
Перегрузил «ученый» ум.
Затем прозрачный кот исчез,
Как только лишь на дуб залез.
Царь наверх тут оглянулся,
А в тот же миг и сам проснулся.
Под впечатленьем от того сна,
Весь накалившись до красна,
От того что счастье есть,
Получив благую весть,
Созвал всех слуг придворных в зале,
И наказал, чтоб розыскали,
По всем окружным теремам,
По всем сараям и складам
Бойца младого, тут и там,
Который часто пьяный вхлам,
Но весь обучен ремеслу,
И очень любит уж стрельбу,
За что народ его нарек –
Молодой Андрей – стрелок.
Спустя пол – дня его нашли,
К царю в палаты привели:
«На вид ухоженный солдат,
Подтянутый, побритый, млад,
Ни запаха навоза нет,
Ни перегара. Значит снова бред…»-
Промолвил царь едва держась,
На наговоры те сердясь.
Присел на трон, хлебнул воды,
И молвит: «Значит это ты,
Тот, кто помочь мне сможет жить,
И проявит свою прыть».
В ответ Андрей молчит и смотрит,
Не отвечает и не спорит,
И головою не качает,
Лишь плечами пожимает.
Царь понял, смысла нет в вопросах,
Во всех нелепых тех допросах,
И изложил всю суть вещей,
Подняв усталый взгляд очей
На стрелка того, Андрея,
И пояснил в чем вся затея.
Тот в спор с царем входить не стал,
Сам от безделия устал,
И отбив царю поклон,
Ответил, что он постоит за трон,
И поможет в излеченьи –
Зверь будет в полном облаченьи.
После, как ушел стрелок,
Не смог царь больше чуять ног,
И сидя ровно он на троне,
Молиться стал святой Матроне.
Андрей весь в путь собрался быстро –
Хлеб да соль, вина канистра,
Лук да стрелы, меч, три прута,
Чтоб было чем калечить плута.
Еще с собой взял и шлем – колпак,
А позже еще два, на случай всяк,
И бодро вышел в путь дорогу,
Насвистывая понемногу.
Шел быстро, но и осторожно,
Устраивал привал где можно,
Устраивая перекус,
В вине свой полоская ус.
Через долину роз идет,
И песню про царя поет,
Как вдруг, Горыныч на дороге,
От удивленья чуть не подкосились ноги.
Змей, совсем без напряженья,
Увидел у Андрея снаряженья,
И решил спросить его:
«А все железки для чего?
И куда по сей дороге,
Несут тебя твои вновь ноги?»
Андрей ответил кратко змею:
«Рассказать я права не имею,
Скажу просто – по делам,
Направил в путь меня Салтан.»
Тогда Горыныч вновь спросил:
«Я что - то тут не уловил…
С Салтаном что, опять беда?»
Андрей в ответ произнес, мол, да,
И поведал наконец весь план:
«Царь заболел изрядно, вхлам,
И мне доверил порученье,
Дал с собой вооруженье,
И направил в лес, к коту,
Чтоб вылечить всю маяту.»
Горыныч, видно, не смекнул,
Подумал парень шутканул,
И стал угрозы слать стрелку,
Мол, я тебя тут затопчу,
Негоже так дерзить зверям,
Хоть даже властен ты царям.
Андрюха понял – тут косяк,
«Толи я пьян иль змей дурак»,
И стал подробней изъясняться,
Во всей сути объясняться.
Тогда Горыныч зло оставил,
Обмундирование поправил,
И предложил помочь стрелку,
Добраться быстро до лесу.
На том и порешили парни,
Андрюха сел змее за шкварник,
Помчали те быстрее мух,
Из кота весь выбить дух.
Час летят, второй летят,
Животы уже урчат,
Порешили приземлиться,
Чтоб немного подкрепиться,
У Андрюхи хлеб остался,
А змей травой перебивался,
Но только стали подлетать,
Как оба начали зевать,
Да так, что один пуще другого,
Что не вымолвить и слова,
И в итоге приземленье,
Было жестким, без веселья –
Змей уснул на высоте,
Хоть и урчало в животе,
И все попытки противостоять,
Заставили стрелка дрожать,
И такой мертвой петлей,
Те повстречалися с землей.
Андрея спас шкварник змеи,
От приземленья до земли,
Но змей и сам - то не погиб,
Лишь сном блаженным мирно спит,
И все попытки разбудить,
Оказалась тщетна прыть.
Плюнул парень на змею,
И продолжил путь во тьму.
Прежде чем идти во мрак,
Надел он на главу колпак,
Затем второй, за ним и третий,
Чтоб безопасно врагавстретить,
Достал три прута, те, что с собою взял,
И навстречу злу помчал.
Чем дальше шел, тем хуже было –
Тело снов сковывало сильно,
Отнималася рука,
От самых пальцев до плеча,
Отнималася нога,
Стрелок шел еле волоча,
Закрывалися глаза,
Не помогала и гроза,
Что внезапно налетела,
И светом молний освещала тело.
Наконец дошел стрелок,
Доволочить все тело смог.
Видит – кот сидит и смотрит,
И все настроение тот портит,
Весь нахохленный, большой,
И, по - видимому, злой,
Очередного ждет бедняжку,
Чтоб порвать его как тряпку.
Пенье кончилось, затихло,
Тело бодростью проникло,
И Андрей наполненный весь жаром,
Угостить готовился врага ударом,
Того бессмертного кота,
И сказочника Баюна.
Вдруг кот зауркал, заворчал,
Зашипел весь, застонал,
И резко прыгнул на главу,
Тому, кто не подвластен сну.
Занес когтистую лапищу,
А из пасти слюни брызжут,
И принялся чинить расправу,
Рыча на всю пеньков дубраву.
Один удар – слетел колпак,
Андрей не справится никак,
Второй колпак слетел стремглав,
И разыгрался злостный нрав,
Лишь только третий взмах вознесся,
И засверкали когти – бронза,
Как стрелок всеми клещами,
Схватил кота меж позвонками.
Андрюха изловчиться смог,
И повалил Баюна с ног,
Схватил что сил хватало тело,
Достал свой первый прут умело,
И стал железным острием,
Чинить расправу над котом,
Но вдруг удача отвернулась,
И сталь железа вмиг погнулась,
А затем и обломилась…..
Но рука стрелка вновь устремилась,
И взял тогда он прут свой прут второй,
Цельный медный и большой,
И тот сломался в миг удара,
Второй уж раз идет запара…
Тогда Андрей схватил уж третий
Оловянный прут, последний,
И принялся хлестать врага,
Что было сил терзал кота.
Оминает прут все тело,
Владеет им Андрей умело,
Но не ломится никак,
Отбил врагу уж все бока.
Решил кот хитрость применить,
И принялся не громко ныть,
Но не слезой, водой соленой,
А колыбелью сном всей полной,
Но не брало стрелка ни чуть,
Избрал он мести верный путь.
Тогда кот стал молить пощаду,
Перейти предложил к сладу,
И перестав сопротивляться,
К Андрею предложил в плен сдаться.
Остановил стрелок удары,
Закончин те кота кошмары,
Слез с лохматого, вздохнул,
Еще разок в довесок пнул,
Сел с ним рядом отдохнуть,
Чтоб все нюансы исчерпнуть.
Завел с лохматым он беседу:
«ну что, признаешь мою победу?»
Тот в ответ бока сминая,
И от боли весь вздыхая,
Согласился с пораженьем,
С тем позорным униженьем,
И молвит : «Добрый человек,
Теперь я твой слуга навек,
Все что хочешь, то проси,
Только бока больше не мни.»
Улыбнулся тут Андрюха,
Почесал коту за ухом,
И предложил пойти с ним в царство,
В тридевятое убранство,
Где весь в муках царь Салтан,
Разболелся просто вхлам,
Попросил кота помочь,
Вернуть царю былую мощь,
А после и пообещал,
Что отблагодарит его Салтан.
Сначала кот сопротивлялся:
«Ты надо мной здесь издевался,
Отбил все тело, мочи нет,
Нанес мне силой своей вред,
А теперь идти заставишь,
Ну и нахал ты… хотя..знаешь…
Я бессмертен, все пройдет,
А кто царю здравие вернет?»
Затем согласился кот Баюн,
После получасовых дум,
Встал на лапки, отдышался,
Весь расправился и оклемался,
На шею усадил Андрюху,
И больше их не стало духу
(Автор здесь хотел сказать,
Что поспешили убежать). Вернулись быстро парни в царство,
В златое то царя убранство,
И сразу ринулись к Салтану,
В его царскую палату.
Снова в царствие веселье,
Салтана подняли с постели,
Вернули всю былую мощь,
Откормили, коли был тот тощ,
Закатили пир горой,
А кот Баюн стал в царстве свой –
Всех лечил посредством сна,
Пока вновь не пришла весна,
А как вернулося тепло,
Ушло льда, снега полотно,
Салтан кота отблагодарил,
И на волю отпустил,
Но заключил с ним договор :
«Как только снова будет хворь,
Я позову – ты прибежишь,
И больного исцелишь,
А я за это отплачу…»
Но кот похлопал по плечу,
И немного перебил:
«За то, что ты меня пленил,
Буду всех лечить людей,
Теперь я больше не злодей.
Жить я рядом с царством буду,
Возле первого же пруда,
Захвораешь – я приду,
И непременно помогу.
Звать меня, Салтан, не нужно,
У меня нюх на эти нужны,
В лесу том убивал я слабых,
А не царей других богатых.»
Салтан с согласием кивнул,
В знак дружбы руку протянул,
И после всех рукопожатий,
Умчался прочь его приятель.
С тех пор зажили все счастливо,
Беззаботно и игриво.
Тут сей сказке не конец.
Раз прочел, то молодец!