И ни мысли, ни злого слова.
За меня век назад Маяковский всю горечь выревел.
В этом мире любить не ново,
Как не ново с тобою в стихах заключать перемирие.
До меня уже драли брови,
Целовали пороги железного храма не раз.
Так зачем же вгрызаться кровью
В помутнённую склеру своих омертвевших глаз?
В этой жизни устать не ново,
Но меня изнурённее лишь ослеплённый раб.
Изнутри головы в оковах
Голоса, исступлённые, синим огнём горят.
Тело то освежует дрожью,
В адском ритме часами ломая за пядью пядь,
То пускает иглу под кожу,
Будто демона сказано все-таки не изгонять.
Этот сотый сеанс экзорцизма
Сомневаюсь, что вытерплю, пусть и с морфином поровну.
Ты начало. Ты скрипки прима,
Но тебя, чтоб порвать, недостаточно дернуть в сторону.
Заплачу экзорцисту центом,
Ведь награда должна быть за самый напрасный труд.
Ты, случайно, не Ричард Трентон?
У меня, по-моему, двадцать второй в мозгу.
В магазине один патрон,
А мишени - всего-то - наши с тобою головы.
Ты кричишь, мол, 'меня не тронь!!'
Что ж, уж черепу моему
Предстоит оказаться сломанным.